– Я вас выведу на чистую воду! – бушевал Василий. – Вы у меня попляшете еще! Да я с землей ваш питомник сровняю!
И он вскочил на ноги. Следом за ним вскочили трое мужчин крепкого телосложения, но самой простецкой деревенской внешности, в тяжелых резиновых сапогах и дешевых прорезиненных плащах и куртках.
– Отвечайте за свои слова, любезнейший!
И Иван Владимирович, даром что проигрывал Василию почти полметра, тоже вскочил на ноги. За ним поднялись четверо тоже нехилых ребят. Таким образом две противоборствующие стороны четко определились, разделенные Олиным столом и сидящими за ним подругами.
– А почему вы думаете, что это сделала именно Оля?
Этот короткий вопрос Киры пролился умиротворяющим дождем на головы разгоряченных собравшихся. Они забыли о своем споре и повернулись в сторону девушек.
– Как это – почему? Да потому, что именно ее машину мы нашли возле нашего питомника!
– Ну и что? Мало ли почему Оля ее там оставила.
– Но она оставила машину возле дыры в ограждении! А через нее очень легко проникнуть на территорию питомника и сделать там свое грязное дело!
Подруги с трудом удержались от того, чтобы не переглянуться. Вот чудеса! Выходит, Олина машина так и стояла на том месте, где они ее оставили? Как же так? Это они сами перепутали направление и вылезли не у той дыры? Или Оля переставила машину в другое место?
Но минуточку, если все эти горячие, хоть и насквозь промокшие ребята сидят тут в засаде, значит, Олю они у «Привета» не поймали.
В свой загородный дом Оля этой ночью не возвращалась. Так где же она? Уехала в город? В такой дождь и без машины?
– Что-то мне это не слишком нравится, – тихо произнесла Кира.
Но могла бы и не стесняться. Все остальные поняли ее слова по-своему и закричали, что им это тоже не нравится. И что кто-то ответит за все случившееся.
– Ответит по всей строгости закона!
Эта фраза, по понятным причинам, болезненно отозвалась в сердцах подруг. Отвечать им страшно не хотелось. Да еще по всей строгости закона. Поэтому они старательно изображали непричастных идиоток, которые сами бы хотели разобраться в происходящем.
– А нечего тут разбираться! – исступленно орал Василий на Ивана Владимировича. – Ваша сотрудница обокрала меня! Да я вас всех в тюрьму засажу!
– На каком основании? Если я захочу, то после одного рейда по садам и огородам ваших соседей половина Лапок сядет за решетку!
– За что это? – оторопел Василий.
– За ту самую кражу, о которой вы мне тут твердите. Что вылупились? Думаете, я не знаю, что ваши соседи, да и вы сами, не чураетесь украсть у нас в хозяйстве любую приглянувшуюся вам новинку? Думаете, я такой простак и не знаю, что весь ваш посадочный материал украден у нас в «Восторге»?
– Чушь! Вранье! Наглая ложь!
– Да что вы в самом-то деле! – вспыхнул Иван Владимирович. – Совесть-то иметь надо! Как у вас одно стекло в оранжерее разбили и посадки помяли, так вы целый скандал затеяли. А когда ваши лазутчики у нас семена, луковицы и саженцы десятками и сотнями крали, вас это вполне устраивало!
– Но я… Мы… Это еще надо доказать!
– А не надо ничего доказывать, – отмахнулся Иван Владимирович. – Все заснято на пленку.
– Как? – задохнулся Василий.
– На пленку, – любезно пояснил ему Иван Владимирович. – На пленочку. Техника не стоит на месте. Так что все любительские шалости ваших людей засняты и помещены в специальный архив. Только попробуйте поднять шум, я отвечу вам тем же. И поверьте мне, мало вам не покажется.
Василий подавленно молчал. Все же он не был совсем уж дураком. И отлично понимал, что козыри в руках у конкурента. А Иван Владимирович, убедившись в том, что морально он совершенно подавил Василия, закончил:
– А сейчас вы сами и ваши люди встанете и покинете этот дом.
– Что?
– Покинете дом и будете молчать о том, что произошло этой ночью.
– А…
– А со своей сотрудницей я разберусь сам!
– Но…
– Идите!
В голосе маленького, пузатенького и такого милого Ивана Владимировича неожиданно звякнул металл. И сейчас он выглядел далеко не так безобидно, как обычно. Во всяком случае, Василий и его подручные живо поднялись. И угрюмо молча и кидая по сторонам злобные взгляды, все же покинули дом Оли. О возмещении морального, материального и прочих ущербов они даже не заикались.
Когда Василий и его люди ушли, Иван Владимирович развернулся к подругам:
– Ну, и где они? – спросил он у них.
– Кто?
– Семена, разумеется!
В голосе Ивана Владимировича послышалось раздражение. Он нетерпеливо притопнул ножкой и резко повторил:
– Семена! Отдайте их мне! Быстро!
Подруги переглянулись. В принципе, они могли бы это сделать. Но… Но, во-первых, ни Кира, ни Леся сейчас вряд ли легко нашли бы тот кусочек земли, куда они закопали семечки. А во-вторых, даже если бы и нашли, им очень не хотелось сейчас, когда они обсохли и согрелись, снова копаться в мокрой земле. И, в- третьих, им сильно не понравилось выражение лица Ивана Владимировича. Какое-то оно было совсем нетипичное для этого веселого добряка. Словно с его лица спала маска, обнажив истинную натуру хозяина «Восторга».
– Семена, – повторил он, уже задыхаясь от гнева. – Живо!
– У нас их нет!
– Ах нет!
На секунду подругам показалось, что мужика сейчас хватит удар. Но ничего не случилось: Иван Владимирович отдышался, и лицо его вновь украсилось выражением добродушной приветливости.
– Ну, нет так нет, – произнес он почти ласково. – Что же с вами поделаешь?.. На нет, как известно, и суда нет.
– Вот именно. Откуда бы у нас взяться семенам, если мы сами только что сюда прибежали.
– Только что, – ласково повторил Иван Владимирович. – Ах вы, лапоньки мои! Прибежали они! А как же одежка-то?
– Что?
– Не ваши ли грязные тряпочки в стиралке вертятся?
– Не-ет, – вытаращили глаза подруги. – Это Олины!
– Вот как. А сами вы только что сюда прибежали?
– Да.
– И Олю вы сегодня ночью даже не видели?
– Не видели.
– И когда же вы в Оленькины-то тряпочки, хорошие вы мои, успели переодеться-то? А?
И Иван Владимирович выжидающе уставился на подруг. А те смущенно молчали. Скажите, какой глазастый! И откуда он так хорошо знает Олин гардероб? Странно это. И вообще, странный он человек, этот Иван Владимирович. Нужно быть с ним повнимательней.
– Эти вещи Оля нам подарила.
– Когда же?
– Еще вчера, – снова соврала Кира. – Сразу же после Лешкиных похорон отобрала часть вещей и
