переглянулись.
— Таблетки примите уже сейчас, — сказал им Георгис. — Вполне возможно, что господин Элли захочет познакомиться с вами обеими поближе уже сегодня вечером. Или даже днем.
Подруги приуныли еще больше.
— У меня складывается такое впечатление, — покорно глотая таблетку и запивая ее водой, шепотом сказала Мариша, — что Валентин и Костик были в сговоре с Яннисом. И попросту поделили между собой деньги, которые Яннис получил за нас от господина Элли.
— Нельзя так плохо думать о людях! — возмутилась Инна.
— А почему их в таком случае до сих пор нет? — прошептала Мариша. — Где их носит?
Этого Инна, разумеется, не знала.
А на самом деле у Валентина и Костика возникли огромные трудности. Проследить за Яннисом и вычислить дом, куда привезли подруг, им труда не составило. Трудности начались, когда выяснилось, кому именно принадлежит этот дом. А принадлежал он не просто богатому гражданину Греции, как уверял их Вадик, а члену правительства страны. И полиция наотрез отказывалась связываться с этим могущественным человеком, объясняя свое нежелание вполне понятными человеческими причинами.
— С самого начала было ясно, что они нам толком ничем не помогут, — с досадой сказал Валентин. — Трусы. За свои кормушки трясутся. Придется обращаться в Интерпол. Что ни говори, а работорговля — серьезное преступление. Они должны взяться за это дело.
— Я уже разговаривал с Фредом, — ответил ему Костик. — Он обещал поддержку. Он готов хоть сейчас послать своих ребят и вытащить девушек. Но ему нужны реальные доказательства. Сам пойми, без доказательств того, что девушки находятся в доме господина Элли по принуждению, что их просто продали ему, даже Интерпол не возьмется штурмовать этот дом.
— Стоящие доказательства нам может предоставить только Яннис, — вздохнул Валентин. — Нужно его крутить.
Яннис, которого полицейские арестовали на обратном пути в Афины, сидел в камере предварительного заключения и ждал решения своей судьбы. Особенно он не унывал. Хотя кражу маски Агамемнона зафиксировали камеры наблюдения музея, но увы, на грабителе была черная шапочка с прорезями для глаз. Так что признать в нем именно Янниса и предъявить ему обвинение в грабеже было несколько затруднительно.
— Не может быть, чтобы этот проклятый мошенник ни разу не прокололся! — сердился Костик. — Должна найтись хоть одна пленка, где можно было бы разглядеть его входящим в здание музея.
Такая пленка нашлась. Но на ней Яннис входил в музей, одетый во вполне добропорядочные светлые брюки и рубашку. Никакого багажа, в котором бы хранилась одежда для переодевания, при нем не было.
— Нужно искать дальше, — сказал Костик. — Нужно просмотреть все пленки, где зафиксировано передвижение Янниса по музею.
И такая пленка нашлась! Для этого Валентину и Костику пришлось пересмотреть все записи камер наблюдения из музея за минувшую ночь. Но в одном месте переодетый в черный камуфляж Яннис неловко зацепил какую-то каменную статую и, пока ловил ее, с него слетела его шапочка, обнажив на мгновение лицо.
— Все! — воскликнул Костик. — Он у нас в руках!
После просмотра видеозаписи Яннис и в самом деле притих и жизни радоваться как-то перестал. Но и строчить донос на господина Элли тоже не торопился.
— Вы рехнулись! — так прямо он и заявил сотрудникам Интерпола. — Если я заложу господина Элли, ему все равно ничего не будет, а я стану трупом. Нет уж. Лучше пожизненная тюрьма.
Напрасно сотрудники Интерпола соблазняли Янниса смягчением ему условий содержания и уменьшением срока заключения.
— Лучше я отсижу полностью за кражу этой проклятой маски и даже свой прошлый срок отсижу и за побег тоже отсижу, но господина Элли я не выдам, — твердо стоял на своем Яннис. — Из тюрьмы я еще выйти смогу, а из рук людей господина Элли — никогда.
— Ты же смелый человек! — прельщал его Костик.
В ответ Яннис только презрительно фыркал. Кражу маски он признал. Впрочем, заявил, что украл ее не ради наживы и последующей продажи, а в силу исключительно внезапно вспыхнувшей любви к древним вещам. Так что сообщников он опять же не выдал. Но ни на что другое Костик с Валентином и не надеялись. В качестве грабителя-одиночки Яннис имел гораздо лучшие шансы, чем будучи грабителем музейных ценностей, действовавшим в сговоре с другими лицами.
— Попробуем потрясти господина Фотиса, — сказал наконец Костик, когда стало ясно, что Янниса не переубедить.
Фотис тоже был задержан по заявлению гражданки России Катерины Меликовой в том, что он насильно удерживал последнюю у себя в доме, избивал и заставлял выполнять всю работу по дому, не платя за это ни копейки. Паспорта Катерины в доме у господина Фотиса обнаружено не было.
— Он его сам сжег, на моих глазах, — сказала Катя.
— Сжег! — воскликнул Костик, и в глазах его загорелся кровожадный огонек. — Значит, он использовал тебя как наемную рабочую силу без регистрации. А это нехорошо. Я бы даже сказал, что это противозаконно.
И он уставился на господина Фотиса. В ответ тот бормотал всякую чушь, не желая признавать своей вины в отношении Кати.
— Нам нужно найти на этого Фотиса что-то такое, что заставило бы его очень испугаться за свою шкуру, — сказал Костик. — То, что он заставлял Катю работать на него, это пустяки. На такой мелочи его не подловить. Нужно думать.
— Янниса тоже хорошо было бы прижать к ногтю, — мечтательно сказал Валентин. — Очень уж он мне не нравится.
— Стоп! — воскликнул Костик. — Кажется, у меня есть мысль! Забудем пока про Янниса и Фотиса. Они мелкие пешки и боятся господина Элли. Но не может быть, чтобы у господина Элли не нашлось врагов таких же могущественных, как он сам. Нам просто нужно найти их. И я уверен, что они с радостью уцепятся за представившуюся им возможность потопить своего врага.
Тем временем пока их друзья обдумывали план, как получить разрешение от властей на обыск в доме господина Элли, сам господин Элли находился в сладком предвкушении знакомства со своими двумя новыми наложницами и не подозревал о сгущавшихся над его головой тучах. В равной степени новые наложницы тоже находились в предвкушении, но отнюдь не сладостном.
— Не могу сказать, что этот тип мне так уж неприятен, — говорила подруге Мариша. — Но унизительно сознавать, что меня продали ему как какую-то овцу на базаре. Познакомься я с ним в другой обстановке, и, может быть, я бы сама с охотой забралась к нему в постель. И даже мечтала бы об этом. Но сейчас… Сейчас меня прямо мутит от мысли, что он будет меня трогать.
— Может быть, на крайний случай попроситься к нему на рандеву вдвоем и придушить его потихоньку подушкой? — предложила Инна.
— Угу, — кивнула Мариша. — Придушить! А куда потом деваться? Ты видела, какая в доме охрана? Да мы и из спальни этого господина Элли шагу сделать не успеем, как нас уже сцапают. И в лучшем случае нам предстоит просидеть в греческой тюрьме по соседству с Яннисом добрый десяток лет. А в худшем… В худшем — нас разорвут на кусочки сами же охранники нашего хозяина.
— Но что же делать? — простонала Инна.
— У меня есть одна мысль, — сказала Мариша. — Не знаю, правда, сработает ли она.
— Что за мысль? — оживилась Инна.
— Вот, — сказала Мариша и раскрыла ладонь.
Там лежало штук двадцать белых продолговатых таблеток и еще несколько круглых белых.
— И что это? — спросила Инна.
— Понятия не имею, — откровенно призналась Мариша. — Сперла из кабинета у нашего доктора, пока
