в тишине и покое, обо всем и подумает.
Новостей, к сожалению, не было. Удрученные случившимся, друзья в мрачном молчании заняли небольшое пространство кухни: кто сидел на стульях, кто — на подоконнике. Татьяна, смахивая то и дело катившиеся по ее щекам слезы, крутилась у плиты. Иван настойчиво отправлял жену отдыхать, выхватывал у нее то поварешку, которой она помешивала в кастрюле макароны, то деревянную лопаточку и сам принимался перемешивать на сковороде фарш. Татьяна безропотно отдавала супругу и поварешку, и лопатку, но тут же выдвигала ящик стола и хватала другой предмет кухонной утвари.
— Иван, уведи ее спать! — не выдержала Рита. — С ужином мы и сами справимся! Таня, слушай, что тебе говорят! Думай о ребенке!
Татьяна всхлипнула и наконец-то позволила увести себя. Иван вел ее, бережно поддерживая за плечи, словно тяжелобольную.
— Ну? Что делать будем? — строго, будто на родительском собрании, спросила всех Рита и остановила взгляд на Олеге.
— Что-что, ждать! — отрезал он, недобро зыркнув на нее черными глазами. — Что ты так на меня смотришь?
— Что-что, не мог раньше спохватиться? Она тебе столько раз звонила, а ты «позу держал»!
— Слушай, — мгновенно взвился Олег и даже привстал, наклонясь к Рите через стол. — Не лезь не в свое дело!
