грубо намалеванным румянцем во всю щеку и искусственной косой-метелкой, которые перед Новым годом в компании пьяных дедов Морозов ездят по заказам родителей поздравлять ребятишек, а на настоящую. Рожденную зимой. «Садишься?» — поторопил он девушку, но не из-за того, что желал поскорее тронуться в путь, а потому что предчувствовал, что если девчушка еще минут пять проведет на ветру, заболеет воспалением легких, не иначе. Она решилась. Шагнула к его машине и чуть не упала, поскользнувшись тонким каблуком на присыпанном снегом ледке. «Осторожно! — вырвалось у него. — Так и ноги переломать несложно. И чего ты на такие каблучищи взгромоздилась?» девушка не ответила, лишь глянула на него с обидой и осуждением. Села, одернула юбчонку, пытаясь прикрыть ею колени, краснота которых просвечивала сквозь нейлоновые колготки. И сжала в кулачки, пытаясь отогреть, тонкие фарфорово-белые пальцы. Михаил поклацал кнопкой на панели, прибавляя температуру, хоть в салоне машины и так было приятно, и включил теплый обдув. «Отогревайся». «Спасибо», — поблагодарила девушка, бросила него мимолетный застенчивый взгляд и тут же опустила длинные ресницы. Он успел заметить, глаза у нее — насыщенного синего цвета. Снегурочка...
В тепле девушка оттаяла: щеки порозовели, а сама она, поначалу напряженно вглядывающаяся в дорогу и в крепком молчании сжимающая губы, вступила в разговор. Рассказала, что поссорилась со своим парнем (Михаил так и
