криком, то шепотом, — не находил. До следующей ночи, когда опять повторялся этот то ли сон, то ли видение.
Не раз бывало так, что он просыпался и замечал на своих ладонях капли воды. Что это? Пот, выступивший от напряжения? Или по ночам к нему на самом деле приходит призрак жены? Он, всегда со скептицизмом относящийся к подобным вещам, не верящий ни в загробную жизнь, ни в проклятия, ни в летающие тарелочки, теперь готов был поверить во что угодно. Потому что вера давала надежду.
Как-то Михаил поделился с одной местной старухой своими снами-видениями. И та, качая повязанной темным платком головой, сказала:
— Мается, сердешная. Ты в церковь-то сходи, поставь свечечку-то... А вообще просит она тебя... Не обретет покою, пока ты не поможешь ей.
— Что просит? — спросил Михаил.
— А вот это ты уже сам должен знать.
От того разговора у него появилось больше вопросов, чем ответов. Михаил уже даже жалел, что завел его. Не успокоила его бабка, наоборот, еще больше растревожила душу. Он и сам чувствовал, что Настя молит его о чем-то, но никак не мог понять, чего она хочет. Дело он продолжает. Одно ее желание выполнил. Но что еще осталось?
И почему она не дает себя спасти во сне? А может, того и хочет, чтобы он спас уже не ее, а тех, кто может так же, как она,
