весьма подозрительные личности.
— Уж если это и не бомжи, то я балерина! — заявила подругам толстая тетка, бдительно следящая за двумя непоседливыми внуками, которых ей подбросила нахальная невестка.
Про невестку подруги уже знали все. Грязнуля, неумёха, лентяйка и гулена. И вот, наконец, тетка, отведя душу, перешла на интересующую подруг тему.
— Бродяги к нему в рванье точно ходят, — согласилась с толстухой и другая женщина. — Но не только. Бывает, что и приличные люди заглядывают.
— И женщины, — многозначительно заявила все та же толстуха. — И сколько их! И все в слезах от него выбегают!
— Ну уж и все! — не согласилась с ней соседка. — Иной раз и улыбаются!
— Двоих я точно в слезах видела! — стояла на своем толстуха. — Или темными очками лицо закрывают. И вперед! А зачем им осенью очками пол-лица закрывать? Ясно, что маскируются. То ли замужние, то ли до слез их наш соседушка доводит!
— И с уголовниками он дружбу водит! — неожиданно добавила худенькая девушка, которая приходилась дочерью одной из пожилых женщин и, остановившись возле матери, случайно услышала разговор.
Все бабки охнули.
— А что? — пожала плечами девушка. — Я сама видела, как он с какими-то бандитами за ручку прощался. А у бандитов тех цепь в половину шеи. Прямо не цепь, а ошейник. И рожи такие неприятные. Вроде бы и не бритые, а все равно видно, что бандиты.
После этого разговор перешел на то, в какие страшные времена мы все живем. И что раньше было лучше. И детишек одних выпускать погулять во двор можно было. И порядок был. И трава была зеленей, и солнце светило ярче.
— Скажите, — перебила увлекшихся ностальгическими воспоминаниями женщин Кира, — а совершенно случайно молодые девушки у вас во дворе не пропадали?
— Как это? — удивились бабки.
Но, выяснив, что именно имеет в виду Кира, твердо заявили, чтобы вот так совсем и с концами никто из их дома не пропадал. Бывает, конечно, загуляют. К любовнику переберутся жить или замуж выйдут, но чтобы совсем вдруг взять и пропасть, такого никто из бабок не упомнил.
Этой информацией подругам пришлось и довольствоваться.
— Одно ясно, этот Герман — птица далеко не простая, — заявила Кира. — И непонятно, маньяк он, псих или просто уголовная личность, специализирующаяся на преследовании молодых одиноких и симпатичных девушек.
— Но кто бы он ни был, у себя возле дома предпочитает не гадить, — добавила Леся.
Толпа людей, пришедших проститься с господином Замалем, постепенно редела. Деловые партнеры, они и есть деловые, чтобы не терять свое время зря, пришли, отдали дань уважения покойнику и отправились по своим делам, в которых господину Замалю уже, увы, не было места. Женя с тревогой наблюдала за рассасывающимися гостями. Оставаться в обществе близких родственников господина Замаля ей не хотелось. С некоторых пор она перестала им особенно доверять.
— В семейке уже имеется два трупа и общая для дяди и племянника пропавшая любовница, судьба которой до сих пор остается неизвестной, — шептала себе под нос девушка. — Магриб, правда, нашелся. Нашелся-то он нашелся, но в каком состоянии?! Да и вообще коняге исключительно повезло. Если бы обходчик не забрел на тот участок, откинул бы призовой скакун все свои четыре знаменитых копыта по четверть миллиона каждое.
В общем, в такой обстановке Жене было не комфортно. И, изобретя первый попавшийся предлог, она попрощалась с Мохаммедом, Саидом и Абдулом. Надо сказать, никто ее особенно не удерживал. Один Саид попытался, намекая, что было бы неплохо им встретиться чуть позднее.
— Зачем? — искренне удивилась Женя.
Эта встреча не была запланирована подругами. Она должна была следить за Саидом, а вовсе не встречаться с ним.
— Зачем? — повторила Женя.
— Чтобы поговорить про Азиза, — заявил Саид, и у Жени в голове моментально помутилось.
Женя даже и не заметила, как при этом посмотрел на Саида Мохаммед. И может быть, даже и хорошо, что не заметила. Взгляд у Мохаммеда был напряженный. И даже сказать честно, смотрел он на своего родственника с откровенной ненавистью. Как на человека, впутавшего его в нехорошую историю. И продолжающего его толкать на опасный путь.
— Так мы встретимся? — настаивал Саид.
— Можно, — кивнула Женя, с трудом сдерживая волнение.
Что хочет ей рассказать Саид? Какие еще тайны приоткроет?
— Только я хочу, чтобы это осталось между нами, — предупредил девушку Саид. — Дело в том, что я знаю, как тебе небезразличен Азиз. Ты же его любишь?
Женя невольно кивнула в знак согласия.
— Видишь! — расцвел в слащавой улыбке Саид. — А я хочу вам помочь.
— У тебя есть какие-то сведения, которые могут оправдать Азиза? — дошло наконец до Жени, на что намекает Саид.
И у нее даже дыхание перехватило.
— Честно? — только и смогла она из себя выдавить.
Саид сделал огромные глаза. И, заговорщицки оглянувшись, хотя позади него никого не было, прошептал:
— Я все расскажу тебе сегодня. Скажем, часика через полтора? Думаю, за это время я успею удрать с этого сборища. ОК?
— Да, — выдавила из себя Женя.
Саид улыбнулся и многозначительно кивнул ей. Потом он повторил, чтобы девушка никому не проговорилась об их встрече.
— Я запомнила, — нервно мотнула головой Женя. — Где мы встретимся?
— Я подъеду к Балтийскому вокзалу, — сказал Саид. — Жди меня там.
Но не успела Женя покинуть ресторан, как к Саиду подскочил Мохаммед. Глаза его сверкали, а лицо было перекошено от гнева.
— Зачем ты это сделал? — набросился он на Саида.
— Сделал что? — наивно округлил глаза Саид.
— Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю! — прошипел Мохаммед. — Ты нас всех погубить хочешь?
— Да в чем дело? Ты что, белены объелся? Перед кем нам теперь дрожать? Старый пес сдох. Туда ему и дорога. Или ты жалеешь об этом? Лично я — нет! И думаю, что ты тоже.
— Я ненавидел дядю, — мрачно признался Мохаммед. — Но… Но мы не знаем, что там в милиции наболтает Азиз.
— Да что он может сказать? — фыркнул Саид. — Он же не дурак! Ему бы отделаться от обвинения в убийстве. Где уж об остальном языком молоть!
И, видя, что гнев Мохаммеда несколько утих, Саид тоже смягчился. Он положил руку на плечо родственника.
— Не беспокойся, — попытался он утешить его. — Все будет хорошо. Азиз выкрутится. Ты же знаешь, он всегда выходил сухим из воды.
Мохаммед молчал.
— Скажи, — наконец произнес он с видимой натугой. — Скажи, это ведь ты стрелял в Хаям?
Саид отшатнулся.
— Да ты что! — крикнул он, и его руки непроизвольно сжались в кулаки. — Думай, что говоришь! А то ведь я не посмотрю, что ты мой родственник. Так вмажу, мало не покажется!
Мохаммед молчал.
— Эй, — вдруг прищурился Саид. — А что это ты на меня стрелки норовишь перевести? Уж, часом, не
