святому Иоанну Крестителю, который некогда обличил беззаконный брак Ирода. Исходя, они оттрясли прах от своих ног и сказали:
«Мы не ответственны в вашем беззаконии». Царь же изгнал из своих палат законную царицу в женский монастырь, насильно постриг ее там, а сам отпраздновал брак с наложницей своей Феодотией, которая была дальней родственницей ему по отцу. Этот беззаконный брак совершил без ведома патриарха эконом церковный, пресвитер Иосиф, который за свое дерзостное деяние впоследствии был отлучен от Церкви. Святейший патриарх всячески старался расторгнуть сей прелюбодейный брак, но не мог, ибо царь похвалялся, что он снова воздвигнет ересь иконоборцев, если ему запретят сей брак. Посему святой Тара- сий оставил царя пребывать в его беззаконии, чтобы Церковь Христову не постигло еще большее зло. Ибо святой патриарх всегда помнил, что отец, дед и прадед сего царя были еретиками-иконоборцами, избившими многих христиан за почитание святых икон. Царь, гневаясь на патриарха, всячески притеснял его, но святитель все сие терпеливо переносил, благодаря Бога и поступая согласно с своим высоким саном архипастыря. Но чрез некоторое время царя постигла Божия кара. Мать его, благочестивая царица Ирина, уже давно видела злое и беззаконное житие его; она видела, как сын ее попирает закон Божий и готов воздвигнуть снова иконоборство. Более любя Бога и Его правду, чем своего собственного сына, она, посоветовавшись с главнейшими сановниками, восстала на сына своего, взяла его под стражу и заключила в том дворце, где он родился и который был известен под именем Порфириева дворца. Потом она приказала ослепить его, подобно тому, как пять лет тому назад он ослепил трех братьев своего отца: Никиту, Анфима и Евдоксия. Так царь, получив наказание по своим делам, умер от болезни. А Ирина снова приняла царский скипетр и исправила все то, что пришло в расстройство в царствование ее сына.
С того времени святой угодник Божий Тарасий пребывал в мире и тишине, ревностно пася словесное свое стадо и управляя Церковию, очищенной от еретиков. С самого дня своего посвящения он ежедневно сам совершал Божественную литургию и никогда не оставлял сего обычая, разве только по болезни. Когда святой достиг преклонного возраста, он впал в недуг телесный. Даже чувствуя приближение своей кончины, святейший патриарх Тарасий не оставлял своего обыкновения, пока не сделался настолько слаб, что уже не мог подниматься с одра. Лишь тогда только он перестал сам совершать Божественную литургию.
При своей кончине святой Тарасий боролся с нечистыми духами и победоносно поражал их. Когда они, исследуя жизнь его с самой юности, старались ложно приписать ему много неправедных дел, он отвечал им:
– Я не повинен в том, о чем вы говорите; вы ложно клевещете на меня; нет у вас надо мной никакой власти.
При сем был списатель жития его Игнатий, епископ Никей-ский, бывший тогда еще диаконом. Наклонившись к болящему, Игнатий слышал сии слова святого. Когда уже святой Тарасий не мог владеть языком, он рукой отгонял бесов и преодолевал их. При исходе дня, когда по обычаю воспевали псалмы Давидовы и начали петь сей псалом: приклони, Господи, ухо твое, и услышь меня,[56] святой Тарасий мирно предал Господу святую свою душу, причем лицо его просветлело. Сей святитель пас Церковь Бо-жию 22 года и скончался в царствование императора Никифора, восшедшего на престол после Ирины. Царь, весь народ, вельможи, духовные и миряне, а особенно нищие и убогие, сироты и вдовицы, сильно скорбели о нем. Ибо ко всем он был милостив, ко всем относился как добрый пастырь, любвеобильный отец и опытный наставник, каждому помогал в бедах и несчастиях.
Честное тело святого Тарасия погребли в устроенном им же самим монастыре на Босфоре, и многие получали исцеления от его гроба.
Такова, например, одна женщина, страдавшая много лет кровотечением. Так как в тот монастырь был возбранен вход женщинам, то она вошла в монастырь, одевшись в мужские ризы. С верой она коснулась гробницы святейшего Тарасия, взяла елей из лампады, висевшей пред гробницей, и тотчас же получила исцеление от своего недуга. То же делали и другие женщины, и все исцелялись от своих недугов. Некий муж, видевший одним только глазом, получил исцеление у гроба святого, когда помазал свое не видевшее око елеем из лампады. Один сухорукий, придя с верою, помазал елеем свою руку и получил исцеление. Много и других недужных получали исцеление, по молитвам святого Тарасия; исцелялись от своего недуга также и бесноватые.
Сей великий ревнитель православия вооружался против еретиков иконоборцев не только при жизни, но даже и после своей кончины. При Льве Армянине, царе Греческом, иконоборческая ересь опять возымела силу, вследствие того, что сам царь покровительствовал ей. Святой Тарасий явился в сонном видении Льву и с великим гневом повелел некоему воину Михаилу ударить мечом сего зловерного царя. Тот ударил и пронзил царя. В страхе и трепете пробудился Лев от такого сна и сильно недоумевал. Думая, что в монастыре святого Тарасия находится какой-либо Михаил, который злоумышляет на его жизнь, он послал туда узнать о сем Михаиле. Он не знал, что сей Михаил был при нем, – это был воевода по прозванию Валвос или Трав-лий, который потом поразил царя мечом в самый день Рождества Христова. Так погиб сей злочестивый царь, будучи побежден молитвами святого Тарасия, утверждающего веру в Пресвятую Троицу. Аминь.
Житие и страдание святой преподобномученицы Евдокии
В царствование Траяна в городе Илиополе, что в Келесирии, в области Финикии Ливанской, сопредельной с Иудейской страной, жила девица по имени Евдокия. По происхождению и по вере она была самарянка. Прельщая своей великой красотой, она многих безжалостно увлекала к погибели, собирая посредством плотской нечистоты, этого легкого способа приобретения, свое постыдное достояние от богатства тех стран. Лицо ее было настолько красиво, что и художник затруднился бы изобразить эту красоту. Повсюду шла о ней молва, и множество благородных юношей и даже представителей власти из других стран и городов стекались в Илиополь, как будто бы за другой надобностью, на самом же деле только для того, чтобы видеть и насладиться красотой Евдокии, греховными делами собравшей богатство чуть ли не равное царской казне. И чрез это продолжительное собирание сокровищ Евдокия так омертвела душой в своей нечистой жизни и окаменела в сердечном ожесточении, что никакая сила, кроме Божественной, не исцелила бы безнадежной душевной болезни этой отчаянной грешницы. Однако настало время, когда избавляющая от погибели рука доброго Пастыря, ищущего заблудшей овцы, поспешила и к ней: воззрел Творец на Свое создание, растленное злобой диавола, и восхотел обновить его. Истинный домохозяин позаботился о плодах Своего виноградника, подвергавшихся вражескому расхищению. Владыка небесных сокровищ поспешил принять в вечную сокровищницу валявшуюся на земле в грязи и гибнущую драхму. Хранитель благ, ожидаемых праведными, призвал эту отчаянную самарянку к Своей совершенной надежде, а диавола оставил посрамленным. Он сделал то, что валявшаяся некогда в болоте, как скот, стала нескверною, как агница; прежний сосуд нечистоты наполнился чистотою; навозный ров сделался вечным, невозмутимым источником; грязный поток преобразился в благовонное озеро; смрад прогнившего и засмердевшего колодца оказался алавастром многоценного мира; та, что для многих людей являлась духовной смертью, та самая для многих же оказалась виновницей спасения. Вот как началось обращение к Богу этой великой грешницы.
Один инок, по имени Герман, возвращался чрез Илиополь из путешествия в свою обитель. Он пришел в город вечером и остановился у одного знакомого христианина, жившего близ городских ворот, причем комната его была смежной со стеной дома той девицы, о которой идет речь. Инок, уснув немного, ночью встал по обыкновению своему для пения псалмов и по окончании положенного правила сел и, взяв книжку, которую носил с собой за пазухой, надолго углубился в чтение. В книжке было написано о Страшном суде Божьем и о том, что праведные просветятся, подобно солнцу, в Царстве Небесном, а грешные пойдут в огонь неугасимый, где будут преданы навеки лютым мучениям. В эту самую ночь Евдокия, по Божественному смотрению, была одна. Спальня, в которой она затворилась, примыкала к той стене, за которой инок подвизался в молитве и чтении. Когда начал инок свое псалмопение, Евдокия тотчас же проснулась и, лежа на постели, слушала все до самого конца чтения. Ей слышно было все, что читал инок, ибо одна только стена, и та не толстая, разделяла их, тем более, что инок читал громко. Слушая чтение, грешница пришла в великое умиление и не спала до самого рассвета, с трепетом сердечным размышляя о множестве своих грехов, о Страшном суде и нестерпимой муке грешников. Как только настал день, она (под действием Божественной благодати, возбуждавшей ее к покаянию) велела позвать к ней того, кто читал ночью книгу, и, когда он пришел, спросила его:
