Снег.
Снег.
Снег…»
Снег вздохнул — внутри дневник тоже был хорош; почти рассказ; он вспомнил себя в семнадцать лет: они с Максом уже чётко знали, чего хотели, будто им это предсказали; уехали в столицу; Макс поступил на математическое отделение, смотрел в телескоп, создал журнал фантастическо-мистической литературы и необычной научной публицистики, нестандартных исследований, работ, монографий, — «Медаззалэнд» — яркий, глянцевый, с флуоресцентной обложкой; внутри вкладки — схема машины времени или «Тысячелетнего сокола» — корабля Хана Соло, или шикарная фотография Марса, или северного сияния, или карта путешествия Стрелка из «Тёмной Башни» Стивена Кинга; журнал и Макс быстро стали знаменитыми, причём именно среди учёных; учредили даже премию для молодых физиков, математиков и астрономов от журнала; сейчас Макс почти ничего не пишет туда, кроме колонки редактора и рецензий. А Снег в это время учился на судмедэкспертизе — это было что-то ужасное — все дни в морге; Снег вспомнил забавный момент: в кабинет заглянула девушка, психолог, первый курс, она отстала от своей группы, никак не могла их найти в бесконечных коридорах; Снег сказал ей, как пройти, и снял перчатку — перчатка щёлкнула, и девушку всю забрызгало кровью, девушка упала в обморок; «хорошенькая», — подумал Снег, приводя её в сознание; но у них ничего не было, она пришла в себя, отмылась и, извиняясь за свою слабость, ушла; а потом они встретились на его первом расследовании: серийный убийца Элайджа Волин сбежал из тюрьмы, оставляя за собой кучи трупов, но был неуловим — он убивал всех людей, которые попадались ему на пути: в магазинах, автобусах, попутках, мотелях; ножом, подаренным на пятнадцатый день рождения; им он убил всю свою семью — родителей, дедушку, младшего брата; потом соседей; из тюрьмы он сбежал, ударив охранника головой о косяк; затем снял с него пистолет и очень быстро передвигался по корпусу — стреляя в охранников и придерживая двери, а потом просто пошёл через двор, изображая посетителя, и его пропустили, никому даже в голову не пришло, что это Волин, «бегущий по лезвию», как его прозвали газеты, — была всего одна его фотография, школьная, охристая; а ему на момент побега уже исполнилось девятнадцать лет, и он был очарователен — настоящий ангел, с ямочками на щеках, пухлым розовым ртом, пышными взъерошенными волосами, огромными голубыми глазами, ресницами как цветы — потерянный ребенок; маленький и хрупкий; для всех следователей оставалось загадкой, почему он убивал и как, откуда в нём были такие силы — на всех людей на своём пути, девушка-психолог умела читать мысли людей и видеть будущее; она улыбалась Снегу, тоже вспомнила его; «Элайджа ни о чём не думает, — сказала она, — вообще ни о чём, полная темнота; у него в голове дом, в котором снесены все лестницы и вылетели все пробки, и лампочки перегорели, и вода течёт по стенам»; самым ужасным казалось убийство молодой рок-группы, они выпустили свой первый альбом, и песни из него крутили везде — они были новые боги: скрипка, рояль, бас-гитара, высокий яростный голос; они подвозили Элайджу, и он убил их, скинул тела в канаву; и Снег разъярился и нашёл Элайджу в общественном туалете; и сам впервые был готов убить — полицейские держали его за руки, потому что он налетел на Элайджу так, будто упал с крыши, и начал бить головой об унитаз; просто Джеймс Бонд. Сейчас Элайджа сидит почти в Азкабане — в тюрьме высоко в горах, туда и оттуда — только вертолётом; Снег вздохнул — в семнадцать лет он резал трупы, читал Дамброзо, Видока, ставил химические опыты; и ещё писал музыку: однажды вечером за ужином — они сразу купили эту квартиру, большая, светлая, в красивом старинном доме, соседи их ненавидели за постоянные взрывы в комнате у Снега и за рояль, но потом, когда они стали знаменитыми, поутихли, улыбались при встрече, — и однажды за ужином Макс сказал: «тут мультик ставят по братьям Стругацким, по «Стажёрам», ищут композитора, я порекомендовал тебя»; «Макс, ты что?! я же ни разу ничего не писал…» «надо же когда-нибудь начинать», — спокойно ответил Макс и навернул на вилку ещё клубок спагетти; и тогда Снег написал музыку — лёгкую, светлую, пафосную, стремительную, с трубами, волынками и барабанами, почти шотландский гимн; ему было комфортно, несмотря на переживания: команда, работавшая над мультфильмом, вся была молодая; а «Стажёры» получили кучу премий, в том числе и за музыку; как же они напились с Максом, когда ему дали «Золотой глобус» за лучший саундтрек… Ему никогда не хотелось покончить с собой; если только от обилия дел и идей — как говорил Макс, свирепея: «вот было бы здорово сесть в тёплую ванну, застрелиться, а потом помыться и пойти есть макароны».
— Анри, — сказал он, глядя на фотографию, поезд стучал колёсами, за окном была уже ночь, в которой летели инопланетяне, — кто же убил тебя?…
Он поставил будильник на утро — ну, чтобы не пропустить начало серпантина и Арклоу внизу. Но разбудил его всё равно голос Мелиссы — она пела возле его двери «Торбу-на-круче» про доброе утро: «С добрым утром, вот и я, с добрым утром, как вчера, буду петь тебе… тра-ла-ла…»; «если у нее дома никто не слушает музыку, откуда же она знает хоть какие-то песни, — подумал Снег, — не в школе же они учат «'Торбу-на-круче'»; он представил, как она сидит и ловит на самодельный радиоприёмник какое-нибудь радио «Туман»: Muse, Travis, Роб Томас, HIM, Moby, Ханс Циммер; как в советское время ловили американское радио; и засмеялся; «я слышу, Мелисса, слышу; иду», — он опять уснул в одежде и в записях Анри Дамьера; а потом вышел в коридор; горы были у самого стекла, — казалось, можно коснуться руками облаков и снега; «боже, как красиво». Она была по-прежнему в тёмных очках.
— А приходите к нам в гости, у нас есть шикарный зелёный… — она поморщилась выразительно, но, не меняя восторженной интонации, продолжила: — …с шиповником чай. И донатсы с шоколадом…
— И стеклянные шахматы, — сказал Снег.
— Да. Вы играете?
— Да, мы с Максом, моим другом.
— И кто выигрывает?
— Макс чаще. Он математик.
— А вы всегда доигрываете до конца? Или рассчитываете ходы и говорите: «ну… ладно, как бы я ни пошёл, ты всё равно выиграешь…»?
— Когда выигрывает Макс, то он просто говорит ходы, и я ругаюсь и иду ставить чайник, и завариваю какой-нибудь крепкий чёрный с кардамоном, а когда я выигрываю, то мы сидим до поздней ночи, утра, курим, все в дыму, а мир кружится вокруг нас, как планеты вокруг Солнца…
— И что делает Макс, когда проигрывает?
— Варит какао…
Поезд медленно шёл вниз; они пили ужасный чай, играли в шахматы: один раз выиграл Снег, один раз Мелисса, два — вничью; Белинда читала Фрейда; «видите, видите?» — воскликнула Белинда; Снег посмотрел в окно — голова кружилась, дыхание захватывало, адреналин хватал сердце рукой — так было высоко; вокруг был снег и сосны, а внизу — обрыв; поезд двигался еле слышно, точно впереди шёл ребёнок с лампой; Снег представил, как поезд падает вниз и от них остаются только обрывки цветной одежды; будто несколько сотен фарфоровых кукол разбилось; на дне виднелся город — крошечный, размытый, будто лежащий под водой; прошло часов пять; Белинда действительно надела пальто, шарф, высокие вышитые сапоги; а теперь это была рождественская открытка — Санта-Клаус летит на санях, над сияющим городком; он был ненастоящим, таким игрушечным, этот Арклоу в окне, — такой идеальный, такой идиллический; Снег вспомнил одну открытку: средневековый городок, люди катаются на коньках, водяная мельница в центре города, мягкое жёлто-розовое небо, и на дереве сидят и смотрят на городок, на людей ангел, скрестив свои босые ножки, и большой чёрный кот; Белинда стала рассказывать, где главная улица, что за магазины и кафе на ней: «…а вон то — ратуша, а дальше — церковь; у нас в городу почти все католики; а там, с башенкой, школа…»; ещё было видно парк, каток, дороги; через пару часов стали различаться машины и даже дети — некоторые из них махали поезду рукой; Снег ушел к себе и начал одеваться; достал свитер в чёрно-бело-малиновую полоску, джинсы, сапоги под колено — «я в них как Хан Соло или капитан «Светлячка» Мальком Рейнольдс, — сказал он Максу, когда купил их, — чувствую, что у меня длинные стройные ноги — такое женское ощущение», а Макс хохотал, — и чёрное пальто выше колена, с капюшоном; Снегу нравилось в нём больше всего то, что подкладка, карманы и капюшон были жёлтые и клетчатые; и классные финские перчатки — с открытыми пальцами и варежкой на пуговке; оранжевые, с белыми оленями и снежинками. Мелисса и Белинда уже стояли в коридоре; два зелёных чемодана; две тёплые чёрные куртки; «ой, какой вы, — сказала Белинда и разозлилась, что восхитилась им, ведь обещала себе. — Вы совсем не похожи на специального агента; вы похожи на модель Живанши… и на нашего мэра,
