Леди Роза смущенно опустила глаза, явно полагая, что дочери не стоило привлекать внимание к тому, что ей двадцать семь, а она все еще не замужем.
— Юность не извиняет отсутствие здравого смысла, — откликнулся лорд Паркхерст.
— Возможно, они смотрят на вас, милорд, и видят, что, несмотря на то что вы не получили университетского образования, вроде бы выжили, — заметила Ребекка.
Они посмотрели друг на друга… долгую минуту. Видимо, слишком долгую, потому что леди Роза подняла брови.
— Сюзанна, проводи меня к десертному столу, — промолвила она. — Я вдруг проголодалась; Желаю приятного дня, милорд.
Сюзанна с виноватым видом позволила себя увести, Джулиан заметил взгляд, которым обменялись сестры, и это его позабавило. Сюзанна считала, что оставляет сестру с дьяволом во плоти, то есть с ним… И кто мог винить ее после вчерашнего?
Но Ребекка… он не мог понять ее настроения. Прошлой ночью она вела себя отважно, владела собой и спутницами, была бесстрашна, хотя трое мужчин фактически взяли ее и ее подруг в плен. Сегодня она была смиренной светской девицей и покорно позволяла матери руководить собой, направляющей ее к алтарю.
— Леди Роза проделала это весьма тонко, — заметил Джулиан.
— У нее в этом большой опыт, — сухо откликнулась Ребекка.
— Тогда я предлагаю вознаградить ее. — Он протянул руку. — Не хотите ли прогуляться?
Она посмотрела на него, и глаза ее проказливо сверкнули, а губы изогнулись в прелестной улыбке. Затем она легко оперлась на его руку.
— Как я понимаю, никакой ущерб здесь, в оранжерее, мне не грозит.
— Совершенно верно: вы всегда можете завизжать, — согласился он.
— И оказаться замужем еще до конца недели? Не думаю!..
— Ах, вы губите мое самоуважение! Разве не мечтают многие девицы выйти замуж за графа?
— Возможно, их не так уж много, раз вы до сих пор не женаты.
— По своей воле. Как, впрочем, и вы.
— Подчеркиваете очевидное, милорд? Несколько минут они шли молча, постепенно уходя из поля зрения остальных гостей, хотя гул множества голосов продолжат до них доноситься. В дальнем торце оранжереи стеклянная стена отделяла помещение от сада. Они остановились, как бы любуясь видом, но Джулиан знал, что она совсем не думает о красотах флоры.
Он же неотрывно думал об иной красоте… о ней. Ее прелестное темно-розовое платье плотно облегало грудь, доказывая, что она так же чудесно сложена, как показано на картине. Она была стройной, но не хрупкой, небольшой, но приятно округлой. Ее волосы были искусно завиты и изящно переплетены лентами. Лиф платья закрыт, и он не мог не задуматься о том, не скрывается ли под этим нарядом «Скандальная леди».
Терпение, напомнил он себе. Он провел все утро в разговорах с разными людьми, выясняя все, что можно, о ее семье. Хотя он узнал о некоторых семейных скандалах, но ни Лиланды, ни Кэботы вовсе не казались ворами. А сама Ребекка была слишком молода, чтобы украсть алмаз почти десять лет тому назад. Однако как он к ней попал?
В течение долгой бессонной ночи он рассудил, что лучший способ получить ответ на свой вопрос — это завоевать ее доверие. Так что во время ленча он постарался вести себя сдержанно, чтобы она поверила, будто его настойчивая агрессивность прошлой ночью была вызвана чрезмерным подпитием. В какой-то степени так оно и было. Не надо было ему запугивать ее, буквально нависая над ней, стоять слишком близко с угрожающим видом, который так легко ему удавался.
Впрочем, она запуганной не выглядела. Она вдыхала ароматы окружающих их цветов и выдыхала с легким вздохом, но вздох этот вовсе не был покорным. Было что-то очень необычное в ее невозмутимой реакции на их пари.
Лишь необычная женщина стала бы позировать обнаженной для картины. Он задумался, насколько свободной была ее мораль на самом деле.
Он вдруг осознал, что это его крайне возбуждает. Не мог он позволить себе зацикливаться на ее наготе… раскованности… Ему нужно было сосредоточиться на «Скандальной леди» и вернуть ее владельцу, то есть ему самому.
Осторожно он начал поиск сведений.
— Вы и мисс Сюзанна Лиланд очень близки со своей кузиной леди Элизабет.
Он взглянула на него, и легкая улыбка тронула ее сочные губы.
— Мы ровесницы и росли вместе в Мэдингли-Корт.
— Ваши семьи жили вместе?
— Вы видели Мэдингли-Корт? — спросила она, явно забавляясь.
— А-а, понимаю, — кивнул он. — Разумеется, это герцогский дворец. Так что, живя вместе, вы никак друг друга не стесняли.
— Совсем не стесняли, — ответила она, несколько растерянно всматриваясь в его лицо.
Он понимал, что Ребекка старается угадать его мотивы, почему он не заговаривает о пари. И этот разговор о совместном жилье слишком много открывал об условиях его детства.
— Так что вы все ощущаете себя сестрами? — продолжал он.
— Так и есть, — твердо ответила она. — Мы будем поддерживать друг друга во всем и до конца.
— Это очевидно, — кивнул он. — Они многим рисковали ради вас, поддерживая ваше заявление прошлой ночью.
— Мы всем рискнем ради друг друга.
— Вы рискнете разоблачением и унижением?
Он думал, что она уберет руку с его руки, но Ребекка лишь холодно посмотрела на него.
— Вы угрожаете этим? — осведомилась она. — Я-то считала вас джентльменом.
— Я джентльмен, мисс Лиланд. Но эта картина заставляет джентльмена забыть о цивилизованной части своего мозга.
Он почувствовал, как напряглась ее рука.
— Но ведь вы знали, что будет, когда позировали, — мягко настаивал он. — Или вы не думали ни о чем, кроме минутного возбуждения? Зачем вы вообще это сделали?
— Вы читаете мне проповедь, милорд? Истинный джентльмен постарается защитить чувствительность дамы и забыть о том, что видел.
— Но ведь вы не проявили чувствительность, присущую леди. Не так ли?
Она опустила наконец руку и повернулась к нему лицом. Глаза ее сверкнули боевым огнем. Она тихо промолвила:
— А теперь вы меня оскорбляете. Вы же ничего обо мне не знаете.
— Мне хотелось бы узнать.
— Нет, не хотелось бы. Вы просто хотите выиграть пари у ваших глупых друзей.
— Которое вы и ваши глупенькие подруги своим поведением прошлой ночью сделали возможным.
— Как укоризненно вы это говорите, милорд!
— Нет, я просто констатирую факт. Ваша собственная вина заставляет вас верить, что все вас осуждают.
— Вина? — вскричала она, потом кинула взгляд дальше на дорожку и понизила голос: — Я не чувствую никакой вины.
— Тогда почему же вы решили украсть эту картину?
— По той простой причине, что она должна была находиться во Франции, а не там, где ее увидят люди, знающие меня.
— Тогда зачем позировать, мисс Лиланд? Зачем так рисковать?
Она помедлила, и в ее меняющемся взгляде он прочел раздумье о том, насколько откровенной ей быть. Он ждал почти с нетерпением, хотя нетерпеливым человеком никогда не был. Затем, к его удивлению, она шагнула ближе. Он ощущал жар, исходивший от ее тела, и представил себе, как это будет, если она сделает еще шаг и прижмется к нему. Его ум отказывался соображать, а этого с ним тоже никогда не
