делать все, что ему вздумается, если при этом он не ущемляет чьих-то других интересов.
Развязав мешок, Антип первым делом извлек завернутую в полотняную тряпицу буханку серого хлеба. Сразу же несколько мертвяков вскинули головы и потянули носами.
– Угощайтесь, – предложил Антип и, нарезав хлеб ножом, раздал каждому по большому ломтю, не забыв и себе один оставить.
Упыри от хлеба отказались, но зато с радостью приняли предложенную Антипом кровяную колбасу, кольцо которой также обнаружилось в мешке.
Вареную курицу Антип оставил себе, поскольку к ней никто не проявил интереса, за исключением Лукони, отломившего крылышко.
Мертвяки ели хлеб медленно, растягивая удовольствие. Отщипывая от своих ломтей крошечные кусочки, они аккуратно клали их в рот и тщательно разжевывали. Временами кто-нибудь из них подносил хлеб к провалившемуся носу и с наслаждением вдыхал его аромат.
– Я думал, мертвякам не нужна еда, – тихо обратился к Луконе Антип.
– Они едят не для того, чтобы жить, а ради того, чтобы получить удовольствие, – ответил Луконя. – А хлеба им давно видеть не доводилось. Хлеб для них – это воспоминание о настоящей земной жизни.
Антип быстро разделался с курицей и запил еду остававшимся в кружке чаем. После этого он вытянул ноги и прилег на локоть. Сейчас, когда он был сыт и всем доволен, компания навья вовсе не казалась ему такой ужасной, как в первый момент знакомства. И, что приятно удивляло, от них вовсе не пахло гниением и тленом, только влажной землей и свежескошенной травой. И так и эдак обдумав странную ситуацию, в которой он оказался, Антип пришел к выводу, что не имеет никакого значения, с кем пить чай, с живым или мертвяком, главное, чтобы человек был хорошим и чай – вкусным.
Окончательно уверившись в том, что находится в полной безопасности, Антип утратил всякую бдительность и даже начал потихоньку клевать носом.
Он еще не успел по-настоящему заснуть, когда внезапно каким-то внутренним чутьем, обострившимся после выпитого колдовского чая, почувствовал, как изменилась эмоциональная атмосфера в кругу собравшихся у костра. Былая добрая непринужденность в момент куда-то улетучилась, уступив место напряженному ожиданию чего-то недоброго.
Вскинув голову, Антип посмотрел на Луконю. Лицо маленького бесенка, с которого прежде не сходила веселая улыбка, помрачнело и даже как будто вытянулось, что при необычной форме головы Лукони казалось почти невозможным.
– Что случилось, Луконя? – спросил негромко Антип.
– Карачун идет, – так же тихо ответил ему Луконя.
– И что? – не понял Антип.
– А кто его знает, – пожал плечами Луконя. – Все зависит от того, в каком он нынче настроении. А, все равно, – Луконя с досадой махнул рукой. – Пропала ночь.
Карачун появился внезапно.
Вначале Антипу показалось, что он заметил легкое колебание воздуха чуть в стороне от костра. Затем тьма уплотнилась и приобрела очертания человеческой фигуры. Антип не успел и до пяти сосчитать, а темный призрак уже материализовался в существо, похожее на очень высокого и неимоверно худого человека с длинными руками и провалившимся животом. Но при всей внешней схожести с человеком человеческого в нем было меньше, чем в любом из сидевших у костра мертвяков. От всей голой фигуры Карачуна веяло замогильным холодом и ужасом смерти, неотвратимой, как удар занесенного топора.
Вскинув руку вверх, Карачун выхватил из темноты черный плащ и обернул его вокруг своей голой фигуры. Отбросив с лица длинные жидкие волосы серо-стального цвета, Карачун окинул всех собравшихся тяжелым взглядом маленьких, глубоко посаженных глаз.
– Ну, что, отродье, – процедил он, почти на разжимая губ. – Гниете потихонечку?
Никто ему не ответил.
Да Карачун и не ждал никакого ответа. Подойдя к костру, он ударом ноги опрокинул стоявший рядом с ним котел с чаем. Поймав взглядом Луконю, который попытался было спрятаться за спину сидевшего рядом с ним мертвяка, Карачун криво усмехнулся:
– И ты, выродок, здесь объявился.
Луконя нервно сглотнул и коротко кивнул.
– Тебе-то что здесь нужно? – продолжал Карачун. – Своих бесовских дел не хватает?
– Да я так… – оправдываясь, развел руками Луконя. – В гости забежал… Ненадолго…
Луконя проворно вскочил на ноги, словно собираясь тут же бежать прочь отсюда.
– В гости… – скривившись, передразнил его Карачун. – Нашел себе друзей.
Карачун с размаха ударил кулаком в голову одного из мертвяков, и голова, отвалившись с сухим треском от туловища, покатилась куда-то в кусты. Мертвяк упал на спину и судорожно задергал конечностями.
– Мразь, – с отвращением сплюнул на землю Карачун. – Отродье, ни на что не способное.
– Зачем явился, Карачун? – с неожиданной дерзостью обратился к ночному гостю упырь по имени Оззмозис.
– А тебе что за дело? – огрызнулся Карачун.
Глаза Оззмозиса сверкнули недобрым огнем. Упырь злобно оскалился, обнажая гнилые, стершиеся, но все еще способные вцепиться в горло противнику клыки.
Впрочем, самого Карачуна реакция Оззмозиса совершенно не волновала. Он даже не взглянул на упыря.
