Молодая женщина была необычайно красива. Ее удивительно правильными, четко выписанными чертами лица можно было любоваться без конца. Но в облике ее не было ничего общего с той таинственно улыбающейся дамой со знаменитого полотна Леонардо, которую Ладин, так же как миллионы других людей, восхищавшихся и продолжающих восхищаться непревзойденным мастерством художника, именовал Моной Лизой, или Джокондой.
Ладин взмахнул рукой, и Леонардо втащил его в комнату.
– Ну что? – художник с интересом посмотрел на инспектора.
Ладин протянул Леонардо оптическую трубу.
– Похоже, произошло недоразумение, – задумчиво произнес инспектор. Глаза его восторженно округлились: – Грандиозное недоразумение!..
Леонардо положил оптическую трубу в сундук и запер его на ключ. Обернувшись, он скрестил руки на груди и посмотрел на инспектора чуть прищурившись, словно собирался писать его портрет.
– По-моему, нам есть о чем поговорить. Не так ли, сеньор дель Ланци?
– Да, – согласился инспектор.
– Так с чего начнем?
Инспектор посмотрел по сторонам.
– У меня во рту с утра крошки не было, – смущенно улыбнулся он. – Может быть, для начала перекусим?
– Почему бы и нет, – Леонардо пожал плечами и, подойдя к двери, пару раз громко стукнул в нее. – Франческо!
В мастерскую влетел запыхавшийся подмастерье.
– Что у нас осталось от обеда? – спросил Леонардо.
– Половина утки, тушеная капуста и салат из зелени, – отрапортовал подмастерье.
– Неси! – махнул рукой мастер.
Франческо скрылся за дверью.
– Прошу, – Леонардо указал на восьмиугольный столик, который по мере необходимости и сам использовал в качестве обеденного. – Так что именно ты хотел сказать, когда заявил, что женщина, которую ты видел на церковном дворе, не Джоконда? – спросил художник, когда Ладин занял предложенное ему место.
Инспектор замялся, не зная, что ответить.
Его спас Франческо, появившийся на пороге мастерской с подносом в руках.
Быстро переставив блюда на стол, подмастерье подхватил поднос и, не глядя на мастера, покинул мастерскую, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Ладин положил себе на тарелку зеленого салата и отломил ножку от румяной, но, к сожалению, уже остывшей утки. Когда инспектор понял, что, возможно, все обстоит не так плохо, как ему казалось, у него внезапно проснулся зверский аппетит.
– Ты уверен, что девушка в темно-лиловом платье, гуляющая по церковному дворику, это Мона Лиза, жена Франческо дель Джокондо? – спросил он у присевшего в кресло художника.
– Само собой, – кивнул Леонардо.
– И именно ее портрет ты продал незнакомцу, явившемуся накануне в твой дом?
– Да, – ответил художник.
– И тебе незнакома другая женщина, которую звали бы Мона Лиза, или просто Джоконда?
Леонардо молча развел руками.
Ладин глубоко вздохнул, закатил глаза к потолку и откусил кусок от утиной ноги.
– Покупатель видел картину?
– Конечно, – кивнул Леонардо. – Правда, мне показалось, что он не проявил к ней особого интереса. Он взглянул на картину мельком, после чего спросил, это ли портрет Моны Лизы дель Джокондо. Когда я дал ему утвердительный ответ, он без лишних слов заявил, что покупает картину.
– И что он предложил тебе взамен?
Леонардо, склонив голову к плечу, оценивающе посмотрел на собеседника.
– А что ты сам думаешь по этому поводу?
– Я полагаю, что это были не деньги, – ответил Ладин.
Леонардо усмехнулся и медленно провел ладонью по усам и бороде.
– Ты хочешь забрать то, что дал мне за картину покупатель? – спросил он.
– Да, – не стал темнить инспектор, хотя пока еще не знал, о чем именно идет речь.
– Я так понимаю, что картину назад я уже не получу?
Ладин отрицательно качнул головой.
Леонардо поглядел в открытое окно. Солнце клонилось к закату, но все еще было по-летнему
