впрочем, довольно о его лице. Тем более что самого Канищеффа оно вполне устраивало.
– Позвольте напомнить вам, господин Канищефф, что алкоголь оказывает губительное воздействие на организм, – обратился к чистильщику Фредриксон. При этом выражение лица у него было чрезвычайно серьезным, какое бывает у любителя позабавиться, который откровенно валяет дурака. – Вы, как человек совершеннолетний и, смею полагать, вполне вменяемый, имеете полное право сделать разумный выбор. Но, если принять во внимание, причиной скольких жизненных трагедий, личных и семейных, стал алкоголь, я бы не советовал вам его употреблять.
Внимательно выслушав Фредриксона, Канищефф перевел взгляд на Вениамина.
– Он шо, издевается?
– Нет, – Вениамин наклонил голову, чтобы его улыбка была не так заметна, и отрицательно покачал головой. – У Фредриксона несколько необычная манера общения. Но в остальном он милейший человек.
– Должен уточнить! – указательный палец Фредриксона взлетел вверх. – Я не совсем человек!
– Час от часу не легче! – Теперь на Вениамина смотрели двое – Жан-Мари и Сид. – Хай у вас здесь точно дурдом!
– Что значит «не совсем»?
– Ничего особенного! – поднял руки в успокаивающем жесте Вениамин, не забыв при этом еще и кинуть укоризненный взгляд на Фредриксона. – Фредриксон – ИскИн.
– Двадцать первого поколения, – с гордостью добавил Фредриксон.
– Шо? – непонимающе наклонил голову Жан-Мари.
– Искусственный интеллект, – Вениамин для доходчивости еще и пальцем себя по виску постучал.
– Кибер, значица? – подозрительно прищурился Канищефф.
– Данный термин не применяется к ИскИнам начиная с восемнадцатого поколения, – вежливо поправил его Фредриксон. – Мы искусственно созданные люди с некоторыми дополнительно заданными функциями.
– И искусственным интеллектом, превосходящим по своим возможностям человеческий, – добавил Вениамин.
Почему-то он был почти уверен в том, что после подобного объяснения Жан-Мари начнет возмущенно размахивать руками и нести несусветную чушь, столь распространенную в дальних колониях, насчет того, что ИскИны – это слуги, место которым на кухне или в ремонтной мастерской, но уж никак не за одним столом с истинным человеком. Но Канищефф с невозмутимым видом повел плечом и, глянув на Фредриксона оценивающе, сказал:
– ИскИн так ИскИн. Мне, собственно, по барабану. Лишь бы мэнш был хороший, – чистильщик чуть подался вперед и заговорщицки подмигнул Фредриксону. – А сам-то ты спиртягу не принимаешь? А, Фредди?
– Нет, – смущенно улыбнулся ИскИн. – А вы что желаете? – обратился он к Сиду.
Сидор все это время смотрел по сторонам, внимательно изучая кусочек чужого мира, который ему посчастливилось увидеть. Разговор об ИскИнах он слушал вполуха, а обращенный к нему вопрос Фредриксона и вовсе прозевал. Лишь после того, как Фредриксон обратился к нему повторно, Сид согласился на стакан апельсиновой минералки и пару бутербродов с ветчиной.
– Я тоже перекушу, – сказал Вениамин. – Но сначала непременно приму душ и переоденусь, – он развел руки в стороны, дабы продемонстрировать себя во всей красе. – Видишь, на кого мы похожи?
– Судя по спектральному анализу пятен на твоем комбинезоне, это отработанное жидкое топливо, – сделал вывод Фредриксон.
– Ай, молодца, бади! – одобрительно крякнул Жан-Мари. – Тебя бы к нам в чистильщики!
– Извините, – как всегда вежливо, ответил Фредриксон. – Но у меня долгосрочный контракт с другой организацией.
– Вы, кстати, тоже можете принять душ, – предложил гостям Вениамин.
– Найн! – отрицательно дернул подбородком Канищефф. – Мне нельзя – я на работе. Кирну, прихвачу табачок и потопаю к себе.
– Сейчас я мигом все организую, – сказал Фредриксон, устанавливая в центре отсека небольшой раскладной столик.
Оставив Фредриксона хозяйничать, Вениамин отправился в душ. Сбросив грязную одежду в предбаннике, он вошел в душевую кабинку и минут десять нежился под упругими струями горячей воды. Он мог себе это позволить. Работа на Веритасе, не успев толком начаться, оказалась законченной. Завтра днем, в крайнем случае – под вечер, они с Фредриксоном уберутся отсюда. Нужно только дождаться старта непонятно с какой дури арестованного оллариушниками транспортника «Бродерик-012», чтобы уж все было точно, без накладок.
Когда одетый в банный халат Вениамин вернулся в командный отсек, там уже вовсю шло застолье.
– Ральфович! – тут же, вскочив с места, призывно вытянул руку в его сторону Жан-Мари. – Фредди ограничивает меня со спиртягой! Я мозгую, шо сие есть ни шо иное, як дискриминация.
– Дискриминация на почве чего? – спросил, присаживаясь, Вениамин.
Канищефф задумался всего на секунду.
– На почве интеллектуального превосходства! – сказал он и хитро посмотрел на Фредриксона: что, мол, съел! – Если у Фредди коэффициент «ай-кью» выше, чем у меня, то это вовсе не означает того, шо он должон за меня решать, скольки мне следует пить!
Ничего не скажешь, подмечено верно.
