Пальцы замерли, не коснувшись струн. Отциваннур посмотрел на говорившего.
– Кончай, – еще раз повторил мужчина, совсем не так уверенно, как поначалу.
Ему показалось, что в возникшей вдруг тишине голос его скрежещет, как пластиковая палуба, когда ее драют песком. К тому же на него смотрели все собравшиеся.
– Я на своем плоту, – спокойно ответил Отциваннур и дернул третью струну.
И он был прав. До какой-то степени. На своем плоту каждый мог заниматься всем, чем заблагорассудится. До тех пор, пока это не нарушает права соседа спокойно заниматься своим делом. Загвоздка в том, что никогда прежде никто не извлекал звуков, подобных тем, что наловчился выдергивать из струн Отциваннур.
Все смотрели на мужчину, велевшего Отциваннуру прекратить дергать струны, и ждали, что он найдет достаточно веские аргументы для того, чтобы настоять на своем, в то время как сам он ожидал поддержки со стороны соседей. Вопрос был сложный – создавался прецедент.
– Послушай, Отци, – сказал кто-то другой. – Зачем тебе это?
– Что? – дурашливо вскинул брови Отциваннур, будто и правда не понимал, о чем идет речь.
– То, чем ты сейчас занимаешься?
– А чем я занимаюсь?
– Не знаю, – пожал плечами говоривший.
– Ты издаешь странные звуки, – нашел определение действиям Отциваннура кто-то третий.
– Не я издаю звуки, – усмехнулся Отциваннур, – а то, что у меня в руке.
Он выше поднял руку с растопыренной пятерней, туже натягивая струны, и резко ударил сразу по всем ногтем большого пальца. Струны взвизгнули. Отциваннур чуть опустил ладонь, а затем снова резко потянул струны вверх. Звук дернулся, покачнулся, поплыл.
Людям показалось, будто большая волна подкинула плоты высоко вверх, а затем ухнула их вниз, да так глубоко, что небо потемнело.
Сидевшие на краю Отциваннурова плота мальчишки восторженно вытаращили глаза.
Отциваннур удовлетворенно хмыкнул, он и сам не ожидал подобного эффекта.
Мужчина наклонил голову, недобро прищурился и направил в сторону Отциваннура согнутый указательный палец. Затем он тряхнул головой, будто хотел откинуть со лба густые темные вьющиеся на концах волосы, повернулся спиной к блаженно щурившемуся, словно от яркого солнца, Отциваннуру и, перепрыгнув поручень, быстро зашагал, почти побежал прочь от дурацкого плота. Он знал, а может быть, только чувствовал, не в силах объяснить почему, что если ушей его снова коснется звук Отциваннуровых струн, мир вокруг перевернется с ног на голову. Вода станет небом, небо – водой. Солнце ухнет в Глубину, превратившись в отблеск гигантской рыбы-луны. Плоты Квадратного острова рассыплются и поплывут в разные стороны, влекомые не ветром, не течениями и не ударами весел плотогонов, а подчиняясь звукам струн, что дергают пальцы дурака.
Другие тоже стали расходиться.
Люди не обсуждали то странное чувство, что вызвали звуки струн. Они хотели забыть о том, что произошло. Потому что так было правильно. Так было правильно и спокойно. Дни должны следовать своей чередой. Ночь должна сменять день, а день – идти на смену ночи. Ветер должен гнать волны. Рыба должна хватать наживку и попадаться на крючок. Покой – суть неизменности. Неизменность – первооснова жизни. Этого не нужно было произносить вслух, потому что это знал каждый. А звуки струн Отциваннура – люди чувствовали это! – нарушали установленное в природе равновесие. И это было неправильно. Это было нехорошо.
Пользуясь отсутствием взрослых, двое мальчишек поближе подобрались к Отциваннуру.
– Можно мне попробовать? – негромко спросил старший.
– Конечно.
Отциваннур потуже натянул струны.
Мальчик осторожно подцепил пальцем вторую струну, чуть-чуть потянул ее и отпустил.
Струна тихо тренькнула.
– У тебя отлично получается, – ободряюще улыбнулся Отциваннур. – Если хочешь, я сделаю для тебя комплект струн.
– Нет, – мальчик качнул головой и невесело улыбнулся. – Мамка все равно выкинет.
– Ну, тогда можешь в любое время приходить ко мне и тренироваться, – предложил Отциваннур. – Годится?
– Годится, – кивнул паренек и еще раз, гораздо увереннее, дернул струну.
На Квадратном острове слишком мало детей, глядя на мальчика, с тоской подумал Отциваннур. А без детей у людей нет будущего. Прав Виираппан, конец истории неизбежен. Но почему это должно случиться именно здесь, на Квадратном острове? У Отциваннура не было ответа. Поэтому он не стал задавать себе другие вопросы.
Глава 6
Оновой игрушке, придуманной Отциваннуром, первой рассказала Упаннишшуру жена.
Так случалось всегда. Что бы ни произошло на Квадратном острове, Упаннишшур узнавал об этом, когда в надстройку, где он спокойно занимался своим делом, влетала худая растрепанная женщина и с порога, даже не потрудившись дверь за собой прикрыть, пафосно восклицала:
