Глупец!
Гаст настиг его одним прыжком, схватил за голень и дернул так, что парень грудью проехался по асфальту. А гаст тем временем впился зубами в его икру.
– Хоп!
– Стой!
Верша нажал на спусковой крючок.
Мозги гаста кровавым плевком разлетелись по стене.
Тварь тупо ткнулась лбом в асфальт.
Парень вырвал ногу из скрюченных, будто сведенных судорогой, пальцев сырца и, подвывая, пополз куда-то.
– Эй! – щелкнув пальцами, Верша указал на наркоторговца с дипломатом. – Попридержи его!
Бадди Холли улыбнулся, пальцем поправил очки и поставил ногу ползущему парню на спину.
– Отцепись от меня, урод!
Размалеванная дамочка влепила звонкую пощечину своему случайному кавалеру.
– Дура, – с тоской ответствовал тот.
Причиной тоски было не то, что робкие попытки мануального ухаживания были на корню пресечены, а то, что находившаяся в кармане штанов бутылка пива раскололась при падении. Теперь и пива не было, и штаны остались мокрыми. Все старания – впустую.
Верша поставил автомат на предохранитель и опустил ствол.
– Ну, теперь можешь сказать, что не так?
– Видел, как тварь перевернулась в воздухе?
– Ну, да. Его шоггот за горло держал.
– Не было шоггота.
– Как это – не было?
– Вот так. Не было и нет.
– Да ну тебя, Гибер! У тебя с недосыпу в башке свинец!
– Сам посмотри!
Игорь выдернул из нагрудного кармана Вершиной куртки красно-синие пластиковые очки. В таких очках дети волшебные трехмерные картинки рассматривают. И, как ни странно, через них можно углядеть гнездо шоггота. Другой вариант – расфокусировать зрение и смотреть не на предметы, а как бы за них. Но это не у каждого получается. Вот Верша, например, без очков не может ничего увидеть на псевдотрехмерной картинке. Хоть убей.
– Точно, нет гнезда, – убрав очки, Верша озадаченно посмотрел на напарника. – Откуда же тварь недоделанная?
Игорь непонимающе пожал плечами.
– Господа! – поднял руку Бадди Холли. – Мне его еще долго держать?
Он указал на парня, придавленного к мостовой.
– А что, устал уже? – недружелюбно глянул на потенциального наркоторговца Верша.
– Нет, но у меня свои дела…
– И что теперь?
Верша был явно настроен втянуть Бадди Холли в ссору.
Где-то очень далеко послышался вой патрульной сирены.
Собравшиеся поглазеть на тварь ночные гуляки занервничали. Встреча с патрулем явно не входила в планы ни одного из них.
Первой исчезла пьяная тетка. Она смоталась быстро и по-тихому. Следом за ней потопали к ларьку двое выпивох в спортивных костюмах. Возвращаться назад они, скорее всего, не собирались.
Игорь посмотрел на суетливо оглядывающихся парней и очкастого наркоторговца, от желания поскорее убраться едва не приплясывающего на спине у пострадавшего. И вдруг, широко улыбнувшись, раскинул руки в стороны:
– Всем спасибо! Все свободны!
И – никого не стало.
В какой-то момент Игорю подумалось, что даже мертвецы поднимутся и скроются в мерцающей разноцветными огнями ночи. Как в рекламе мороженого «Зомбушка».
– За что я люблю нашу работу, – пафосно изрек Верша. – Так это за то, что людям нравится смотреть на то, что мы делаем! – Он искоса глянул на Игоря и, непонятно с чего, вдруг подмигнул: – Кем займешься? Раненым или мертвыми?
– Раненым. – Игорь кинул автомат в кабину и с чемоданчиком первой помощи направился к лежащему на мостовой парню.
– А мне все равно! – ни к кому не обращаясь, Верша развел руками. – Да! Абсолютно все равно!.. Знаешь, Гибер, что я больше всего не люблю?
– Ночные дежурства. – Игорь поставил чемоданчик на тротуар и присел на корточки.
– Лицемерие! – вознес указательный палец к темным, безмолвным и абсолютно безразличным ко всему небесам Верша.
Игорь осторожно перевернул раненого на спину. Достал влажную антисептическую салфетку и быстро протер ему лицо и руки – от плеч и до кистей. Ран было не так уж много. И, пожалуй, самая неприятная – последняя. На икре, в которую вцепился зубами гаст.
– Это ты к чему?
– К тому, что мертвые не лицемерят.
Верша открыл свой чемоданчик, гораздо меньших размеров, чем у Игоря, достал из него самый обычный поршневой шприц и пару ампул. Действуя почти на автомате, чистильщик вскрыл ампулы и пустил мертвому гасту по вене сначала двадцать кубов нитрата серебра, а затем – десять кубиков инсулина. Это было необходимой мерой предосторожности. После такого коктейля любая тварь, какой бы живучей она ни была, концы отдаст. Но вот то, что после инъекции инсулина у мертвого сырца не начались судороги, было нетипично. Настолько нетипично, что Верша озадаченно нахмурил брови и занялся тем, что изначально делать не собирался – приступил к тщательному осмотру тела. Собственно, в задачу «неотложки» входила только нейтрализация твари, консервация гнезда шоггота и оказание первой помощи пострадавшим. Все прочее было на совести медиков. Но поскольку отсутствие у твари реакции на инсулин оказалось уже второй странностью – первой было то, что рядом с ней не удалось обнаружить гнездо шоггота, – Верша счел возможным, да просто-таки необходимым, превысить свои служебные полномочия. Тем более кто сказал, что санитар из «неотложки» не имеет права провести осмотр тела? Пусть он и не смыслит в этом ничего, но право-то имеет!
Сочно, сонно и странно…
Покусанный гастом парень открыл глаза и посмотрел на Игоря.
Странный у него был взгляд. Не испуганный, не умоляющий, не растерянный. И даже страдания в нем не было. Сначала Игорю показалось, что взгляд у парня рассеянный. Но потом он понял, что парень смотрит куда-то вдаль, по ту сторону предметов. Возможно, это было следствием эмоционального шока. Но все равно это было неправильно. Поэтому Игорь щелкнул пальцами перед носом у пострадавшего.
– Я знаю, что вы здесь, – устало произнес парень, едва шевеля губами.
– Уже хорошо, – улыбнулся чистильщик. – Как ты себя чувствуешь?
– Нормально.
Парень оперся рукой об асфальт и сел. Попытался сложить ноги крестом, но сморщился от боли.
– Меня первый раз пытались съесть.
– Гасты не поедают тела своих жертв.
Игорь осмотрел место укуса на икре. Зубы вошли глубоко в мышцу. Но кровотечение был несильным. И, что самое странное, не было характерной припухлости и синеватого оттенка отечной кожи вокруг места укуса.
– Как тебя зовут?
– Меня?.. Семен Каламазов.
– Что ты ночью делал на улице?
