захлопнула. Из всего, что сказал Кроули, она поняла только то, что кадавр, созданный ее непутевым мужем, может сейчас находиться где угодно. Поэтому она и спросила: – И где же теперь наш кадавр?
– Давай попробуем в этом разобраться.
Кроули чувствовал, что его разбирает азарт. Как охотника за древними сокровищами. Нет – как охотника за Ти-Рексом Болана – легендарным чудовищем, вымершим много тысячелетий назад, но то и дело невесть откуда выползающим на белый свет. Кроули пока что с трудом верилось в то, что малообразованный орк, работающий уборщиком в ратуше Городского Совета, мог создать кадавра Шредингера. Но уже шевелился въедливый червячок сомнений, твердящий неустанно: а что, если?..
– Как я уже сказал, следует быть крайне осторожным в обращении с кадавром Шредингера. Осознанно кадавр не может нарушить или не выполнить приказ своего создателя. Так же, как не может причинить вред повелителю. Но заложенное в нем стремление к самосовершенствованию естественным образом подразумевает желание обрести свободу. Поэтому он будет стараться использовать любую возможность для того, чтобы избавиться от хозяина. А такая возможность может представиться ему только в случае, если создатель допустит ошибку. Поскольку созданный Аликом кадавр ушел и не вернулся, следует предположить, что твой муж с самого начала допустил какую-то оплошность.
– Кто бы сомневался, – обреченно вздохнула Мара.
– Для того чтобы понять, что произошло с кадавром, я должен знать все, о чем говорил с ним Алик. Все приказы, которые он ему отдавал. В точности, слово в слово!
Мара еще раз вздохнула и перевернула листок, который держала в руках.
– Он сказал следующее: «Возьми этот чертов ящик и оттащи куда подальше. А потом убирайся с глаз моих долой». – Мара подняла взгляд на Кроули. – Я записала со слов Алика. Если только он сам ничего не напутал… Под ящиком он подразумевал рояль.
– Понятно. – Кроули удрученно постучал пальцами по столу. – По всей видимости, кадавр истолковал слова Алика буквально. То есть он должен унести рояль как можно дальше, а после этого может быть свободен. – Он искоса глянул на шенгенку. – Это плохо, Мара. Очень плохо. Кадавр, чувствующий себя человеком… – не закончив фразу, Кроули только головой покачал. – Я даже подумать боюсь, на что может оказаться способен этот монстр!
Глава 12
Туанона вошла в гостиную, аккуратно прикрыла за собой дверь и остановилась, сложив руки на белом накрахмаленном переднике.
Гиньоль отложил газету. В утреннем номере «Центральных новостей» не было ни слова об исчезновении мемориального рояля из ратуши Городского Совета. И это было хорошо. Выражение лица у Туаноны было крайне недовольным. Гиньоль даже припомнить не мог, когда он последний раз видел ее такой. И это было плохо.
– Да, Туанона? – спросил он как можно более непринужденно.
И даже улыбнулся через силу.
Он не любил, когда на него смотрели так, как будто он сидел без штанов.
– Господин Гиньоль, к вам посетители. – Голос Туаноны был похож на потрескивание кусочков льда, брошенных в стакан с соком. Пожалуй, что с томатным.
– Да? – изображая удивление, Гиньоль вскинул брови. – Так почему же вы не пригласили их пройти?
– Они не внушают мне доверия. Мадлона, едва их увидав, разрыдалась и убежала. Мне пришлось оставить их в прихожей без присмотра. Боюсь, они что-нибудь там стащат.
– Туанона! – Гиньоль с досадой цокнул языком. – Я же предупреждал, что у нас сегодня будут гости!
– Эти двое не похожи на обычных гостей.
– Охотно верю, Туанона.
– Они не дали мне своих визиток.
– Возможно, у них нет карточек.
– Тогда это проходимцы, которым не место в нашем доме.
– Это крупные ученые…
– Они не похожи на ученых.
– Исследователи…
– И на исследователей тоже не похожи.
– На кого же они похожи?
Туанона на секунду задумалась. Всего на секунду.
– На карточных шулеров, только что сбежавших из тюрьмы!
– Туанона! Это выдающиеся люди… Своего рода… Пожалуйста, пригласите их пройти!
– Я не могу взять на себя такую ответственность, – с вызовом вскинула подбородок домработница.
– Хорошо, я сделаю это сам. – Гиньоль поднялся со стула.
Туанона сверкнула на Гиньоля глазами.
– Если вы настаиваете, господин Гиньоль…
Не закончив фразу, она резко развернулась, вышла из столовой и хлопнула за собой дверью. Не сильно, но выразительно.
В общем, это была ее обычная манера поведения. Туанона любила показать, кто в доме хозяин. Гиньоль к этому привык и не брал в голову.
Он снял трубку телефона, стоявшего на комодике возле стены, и дважды ударил пальцем по рычажку.
– Все в порядке, Франц?
– Я готов, – ответил Франтишек, хрумкая то ли вафлей, то ли сухим печеньем.
Обычно Гиньоль принимал посетителей в своем кабинете, расположенном над комнатой Франтишека. Кабинет и комната были оборудованы специальной системой связи. Оставаясь в своей комнате, Франтишек слышал все, о чем говорят в кабинете, и параллельно оценивал эмоциональное состояние посетителя. Если что-то, по его мнению, шло не так или посетитель вел себя слишком нервозно и странно, Франтишек мог незаметно дать знать Гиньолю об этом.
Однако сегодня Гиньоль решил принять посетителей в гостиной. Он не без оснований полагал, что беседа со специалистами из Центра Угрозы Панспермии, проведенная за обеденным столом, окажется значительно содержательнее и уж точно продуктивнее. Эта парочка не внушала Гиньолю ни малейшего опасения. Он хотел только, чтобы Франтишек оценил степень их вменяемости и после поделился с ним своими наблюдениями.
– Гости прибыли, – сказал Гиньоль в трубку и положил ее рядом с аппаратом.
Так Франтишеку будет слышно, о чем говорят в столовой.
Едва Гиньоль отошел от комодика с телефоном, как дверь распахнулась.
Первой вошла недовольная больше, чем прежде – хотя, казалось бы, куда уж больше! – Туанона.
– Господин Гиньоль! К вам эти двое! – провозгласила домработница и, подобно стражу, заняла место сбоку от двери, бдительным взглядом следя за каждым движением, каждым жестом подозрительной пары.
Взглянув на гостей, Гиньоль мысленно признал, что Туанона была права – они действительно производили весьма странное впечатление. Наверное, трудно было бы найти двух более непохожих друг на друга людей, чем эта пара. Обоим было чуть больше пятидесяти. Один был маленького роста, толстый, с обвисшими щеками и тремя подбородками. Его розоватую лысину, обрамленную вялым венчиком из остатков волос, покрывали капли пота размером со спелую землянику. Из-за огромного живота двигаться ему было жутко неудобно. Должно быть, поэтому он тяжко дышал и отдувался так интенсивно, что запотели большие, тяжелые очки, только каким-то чудом державшиеся на крошечном носике-пуговке. На нем были мятые брюки и клетчатая рубашка с оторванной на животе пуговицей и закатанными по локоть рукавами. Под мышкой он держал сильно потертую дерматиновую папку на молнии. Второй гость был ростом под два метра и страшно худой. Сказать, что он был болезненно худ, – все равно что не сказать ничего. Он был настолько худой, что казалось странным, как его кости еще не порвали сухую морщинистую кожу, имевшую весьма нездоровый желтоватый оттенок. Длинные седые волосы, кое-как расчесанные на прямой пробор,
