– Нет! – покачал головой Ани. – Я эксперт!
– А что я тебе говорил? – посмотрел на подругу Ири. – …!
– Не верь… когда!.. – просто с отчаянием каким-то затрясла головой Мейт. – …легко придумать.
– …настоящим… Каста!..
Какая еще каста? – непонимающе сдвинул брови Ше-Киуно. О чем они толкуют?
– Эй, послушайте! – Ани трижды звонко хлопнул в ладоши. – Послушайте, что я вам скажу!
Ири тут же уставился на Ше-Киуно. Странный у него был взгляд – как будто парень не узнавал того, кто сидит перед ним. Старается и никак не может вспомнить.
– …какой-то вздор!
Мейт схватила Ири за локоть. Коротышка развернулся столь резко, что Ше-Киуно испугался, не влепит ли он девице увесистую оплеуху. Но Ири только проорал в лицо Мейт:
– Слушай! – и схватил початую бутылку бальке со стола.
Но пить не стал, только стукнул донышком по столу, чтобы использовать бутылку, как опору для руки.
– Мы слушаем… уважаемый!
Но Ше-Киуно уже забыл, что собирался сказать.
– Я многое могу вам рассказать, – глупо улыбнулся он. – Я знаю такое…
На этом Ани запнулся. Не найдя нужных слов для того, чтобы описать всю полноту своих знаний, он широким взмахом руки нарисовал в воздухе невидимую полусферу – почему-то он решил, что это должно все объяснить.
– Ну как? – спросил он сначала у Ири, а затем еще раз повторил: – Ну, как? – обращаясь к Мейт.
И тот и другой смотрели на Ше-Киуно так, будто не расслышали его слов. Или не поняли, что он хотел сказать.
Ше-Киуно наклонил голову и с досадой потер пальцами виски. Ну как им объяснить, что?..
Что?
Собственно, что он пытается им объяснить?
Или же вопрос следует поставить иначе – зачем?
Что он вообще здесь делает?
Какого Хоп-Стаха он смотрит на пляшущие по стенам тени, если у него есть свои призраки!
– Ири! Ири! Попроси кого-нибудь, чтобы музыку сделали потише!
Ири не двигается с места. Сидит, тупо глядя на стену. Что, собственным призраком решил обзавестись?
– А знаешь, уважаемый, пожалуй, ты прав. – Ири говорит негромко, а музыка по-прежнему сотрясает все вокруг, делая воздух осязаемым. Но Ше-Киуно почему-то отчетливо слышит каждое слово. – Тени и в самом деле похожи на призраков Ночи.
Ири посмотрел на Ше-Киуно и заговорщицки подмигнул ему.
Именно этого ему и не стоило делать. Ше-Киуно тотчас же почудился в словах Ири подвох.
– Тебе-то откуда знать? – недовольно проскрипел Ани. – Ты ведь родился Ночью. Ты не видишь призраков.
– Я могу их себе представить. – Ири провел перед лицом рукой с открытой ладонью. – Тем более что…
Конец фразы Ше-Киуно не расслышал.
– Что?
– Расскажи мне о своем призраке.
– Ха!..
– Почему бы?..
– Ты спятил!
Он что, уже успел надраться? Или действительно не понимает, что существуют вещи, о которых не то чтобы нельзя говорить, а невозможно рассказать? Интересно, смог бы кто-нибудь пересказать свой ночной кошмар так, чтобы страшно стало тем, кто станет слушать? В кошмаре ведь главное – не сюжет, не действующие лица и даже не элементы ужаса, а сама удушающая атмосфера беспричинного страха, похожая на облепившую тело скользкую холодную оболочку, которую невозможно содрать. Да и много ли найдется охотников прилюдно выворачивать наизнанку душу?
– Не задохнись! – почему-то именно такое предупреждение показалось Ше-Киуно наиболее уместным в данной ситуации.
Может быть, потому, что в зале и в самом деле сделалось душно?
– Я о кольце…
– Что? – наклонившись, переспросил Ше-Киуно.
