– Много наторговал, приятель? – с усмешкой спросил он, обращаясь к роботу не по-самаритянски, а на более привычном им обоим галактос.
– Ты представитель компании? – радостно улыбнулся тот.
– Не хочу тебя расстраивать, парень, – покачал головой Кромов, – но, похоже, твоей компании нет до тебя никакого дела. Я из Галактического патруля.
– Я арестован?
– Можно сказать, и так, – не стал вдаваться в юридические тонкости Кромов. – Извини, но в целях общей безопасности мне придется временно отключить тебя.
– Нет проблем, – улыбнулся Джи-Си. – Для этого тебе придется вскрыть блок А-52…
– Я сделаю проще, – перебил робота Кромов.
Подняв копье, он широко замахнулся и с силой загнал его медный наконечник в правое подреберье Джи-Си, где располагались иридиевые батареи. Сухо затрещали замкнувшиеся контакты. Робот успел только удивленно посмотреть на Кромова, после чего его нижняя челюсть отвалилась и из открывшегося рта вывалился белесый, похожий на кусок вымоченного мяса язык. Глаза робота помутнели и закатились под веки. Тело обмякло и повисло на удерживающих его ремнях.
– Хорошая работа, – похвалил Кромова поднявшийся на помост командир стражи. – И почти без крови.
– Это еще не все, – усмехнулся Кромов.
Перекинув копье в левую руку, он с размаха засадил сжатую в кулак правую в широкий разрез на животе Джи-Си. Нажав большим пальцем на пусковую клавишу миниатюрного антиграв-генератора, который был зажат у него в руке, Кромов разжал пальцы и оставил прибор в теле робота. Затем он достал из-за пояса кинжал и тремя короткими ударами перерубил ремни, удерживающие тело Джи-Си, оставив его висеть только на вбитых в запястья и стопы гвоздях.
– Теперь – все, – сообщил бортинженер командиру стражи, вытирая руку, перепачканную смазкой и аморфной биомассой, о край белоснежной туники Джи-Си. – Хороший еретик – мертвый еретик, – добавил он, криво усмехнувшись на манер злодеев из вестернов.
Спрыгнув с помоста, Кромов и Ку Ши быстро зашагали сквозь толпу в сторону улицы, ведущей к порту.
– Эй, постойте! – окликнул их командир стражи.
Но патрульные даже не оглянулись. Бросив копья на землю и стянув с голов кожаные шлемы, они почти мгновенно затерялись в толпе.
– Да хранит меня Небесный Отец от того, чего я не могу понять и чему никто не может дать объяснения, – тихо прошептал слова молитвы командир стражи.
– Командир! – раздался за спиной у него крик стражника.
Сказать, что крик был испуганным, значило бы не сказать ничего. Такой отчаянно вибрирующий, срывающийся на фальцет голос мог быть только у человека, на глазах которого происходило нечто такое, что не просто не укладывалось в рамки повседневной обыденности, а противоречило элементарному здравому смыслу, в корне опровергая все общепризнанные каноны, постулаты и аксиомы. В голосе кричавшего звучал не столько страх, сколько паническое нежелание верить тому, что происходило.
Прежде чем повернуться и посмотреть, что же там случилось, командир стражи успел еще заметить лица людей, стоявших в первых рядах у помоста, – вытянутые и окаменевшие, с завороженно-застывшими взглядами и отвисшими челюстями.
Командир стражи медленно, словно преодолевая колоссальное сопротивление, отвел левую ногу назад и, перенеся часть тяжести тела на ее носок, развернулся на пол-оборота.
Безжизненное тело еретика Джи-Си парило над помостом, и лишь только гвозди, вбитые в запястья и стопы, удерживали его у столба, не позволяя подняться выше.
Стражники в недоумении и ужасе взирали на тело мертвого еретика, влекомое вверх некой невидимой силой. Даже все еще живой Фатлах повернул голову, чтобы взглянуть на это чудо.
– Так… – прохрипел Фатлах и усмехнулся распухшими, покрытыми коростой губами. – Дорога… Так… Царство Небесного Отца…
Один из стражников схватил копье и вонзил его Фатлаху в живот. Тело душегуба дернулось и обвисло на ремнях.
Стражник испуганно попятился назад и, оступившись, упал с помоста.
Тело Джи-Си с новой силой потянуло вверх, и искусственная плоть его начала расползаться в тех местах, где в нее были вбиты гвозди. При этом из ран не лилась кровь. Аморфная плоть словно густой, вязкий студень сползала с удерживающих ее гвоздей.
Тишина, повисшая над площадью, казалась неестественной. Слышно было, как мошкара жужжит над лужей крови, вытекающей из распоротого живота Фатлаха. Какая-то женщина в толпе, тихо охнув, потеряла сознание и стала оседать на землю, но так и осталась в горизонтальном положении, стиснутая телами стоящих вокруг нее самаритян.
Освободившись от гвоздей, тело Джи-Си поднялось на высоту около полутора метров – подошвы его сандалий временами касались вершины столба, к которому он был прибит, – и замерло в неподвижности. Ноги и руки его были опущены вниз, голова безжизненно склонена к левому плечу. Обвисший, местами перепачканный искусственной кровью балахон обволакивал его, словно саван. Потухшие глаза робота были похожи на мутно-белые опаловые шарики.
Прошла минута.
Командир стражи упал на колени и, вытянув руки в направлении левитирующего Джи-Си, распластался на помосте в молитвенной позе. Следом за ним начали опускаться на колени заполнявшие площадь самаритяне.
