– Я вас слушаю, – ответил мужчина, находившийся на противоположном конце линии.
Геннадий Павлович готов был поклясться, что никогда прежде не слышал этот голос. И уж точно, это был не голос Юлика Коптева. Или же человек, которого он все это время принимал за Коптева, не являлся таковым. История становилась все более запутанной и непонятной.
– Это Геннадий, – произнес в трубку Геннадий Павлович.
– Какой Геннадий? – спросил после короткой, почти незаметной паузы мужчина.
– Калихин.
Голос на противоположном конце линии молчал секунд двадцать. В трубке было так тихо, что Геннадий Павлович подумал, не прервалась ли связь?
– Алло?..
– Я слышу тебя, – отозвался голос человека, назвавшегося Коптевым.
– Так почему же молчишь? – спросил Геннадий Павлович, не найдя ничего лучшего.
– А что ты рассчитываешь услышать?
– Все, что ты захочешь мне рассказать.
– Ты уже вернулся? – спросил, вновь после непродолжительной паузы, Коптев.
– Откуда? – не понял Геннадий Павлович.
– Проект завершен? – иначе сформулировал вопрос собеседник.
– Похоже, что нет, – не очень уверенно ответил Геннадий Павлович.
– Так. – И снова молчание.
– Юлик, – осторожно позвал Геннадий Павлович, – это ты?
– А кто же еще? – тотчас же отозвался голос с противоположного конца линии.
– Не знаю, – честно признался Геннадий Павлович. – В последнее время я вообще мало что понимаю.
– Ясное дело, – Юлий Никандрович как будто и не ожидал услышать ничего иного. – Ты откуда звонишь?
– Из квартиры.
– Плохо.
– Почему?
– Сам подумай.
Геннадий Павлович подумал и как будто понял, что имел в виду Юлий Никандрович.
– Нам нужно встретиться, – услышал он голос Коптева. – Ты сегодня вечером свободен?
– Я всегда свободен, – усмехнулся Геннадий Павлович. – Я теперь безработный.
– А, ну да. В таком случае в шесть часов. Идет?
– Конечно. – Геннадий Павлович глянул на часы – до встречи оставалось чуть больше трех часов. – Может быть, как обычно, в «Поджарке»?
– Отлично, – тут же отозвался Юлий Никандрович. Однако голос его звучал как-то странно. – Ты хочешь еще кого-нибудь пригласить?
– Черт! – Геннадий Павлович понял, какую оплошность допустил.
– В таком случае встречаемся в шесть часов в «Поджарке», не как обычно. Ты понял меня?
– Понял! – Геннадий Павлович радостно кивнул, сообразив, о чем идет речь.
Только теперь он окончательно уверовал в то, что по телефону с ним говорит настоящий Коптев, потому что никто, кроме Юлика и его самого, не смог бы понять, что означает фраза: «Встретимся не как обычно».
– Точно понял? – все еще с некоторым сомнением спросил Юлий Никандрович.
– Точно! – заверил Геннадий Павлович.
– Тогда – до встречи.
– До встречи, Юлик!
В трубке послышались частые гудки отбоя. А Геннадий Павлович продолжал стоять, прижимая ее к уху, как будто все еще надеялся услышать голос Юлика Коптева. Счастье переполняло его, готовое вырваться наружу – дай только повод! Он наконец-то обрел точку опоры и теперь мог перевернуть все, что угодно. Юлик Коптев, старый, верный друг, на которого всегда и во всем можно положиться, снова был с ним. Подлинный Юлик, а не та дрессированная мартышка, что каждый четверг поила его пивом в «Поджарке».
– Товарищ Калихин, – услышал Геннадий Павлович брюзжащий голос у себя за спиной. – Не забудьте занести время вашего разговора в учетную тетрадь.
Вне себя от удивления, Геннадий Павлович обернулся. Выглядывая из-за приоткрытой двери своей комнаты, на него с подозрением смотрел старик Семецкий. Тот самый Семецкий, который, по словам Шпета, вчера сначала чуть было не умер от сердечного приступа, а затем свернул шею, упав с носилок. Казалось бы, тот факт, что Семецкий жив, свидетельствовал о том, что реальность вновь сдвинулась, и должен был
