– Чего?
– Ключей.
– А это, по-твоему, что? – Я показал Ансу отмычки.
Демон озадаченно сдвинул брови к переносице.
А я тем временем принялся за третий, последний замок.
Щелк-щелк-щелк…
– Мы можем напугать хозяина. – Это был последний и, надо сказать, весьма хлипкий аргумент, который смог привести Гамигин.
– Антоша не из пугливых.
Щелк.
Я осторожно приоткрыл дверь. По счастью, цепочки на двери не было – кусачки я не прихватил.
– Заходи, – махнул я рукой Гамигину.
Пропустив демона в полутемную прихожую, я осторожно, стараясь не производить лишних звуков, прикрыл дверь и запер все три замка. Антоша, как всякий нормальный хакер, был отчасти параноиком, но при этом, понятия не имея о современных системах безопасности, по старинке считал замки самой надежной защитой от вторжения непрошеных гостей.
Кинув шляпу на прибитые к стене лосиные рога, богато декорированные разноцветными бейсболками и длинными, свисавшими до самого пола шарфами, я достал из галошницы две пары растоптанных шлепанцев – себе и Гамигину. Переобувшись, мы прошли в единственную, но зато очень большую комнату.
В комнате было жарко и душно. Пахло потом и нестираными носками. Хорошо еще, что Антоша не курил. Вообще-то прежде он курил, но бросил, когда понял, насколько это вредно для компьютеров. Окно закрывали не шторы, а жалюзи – обнова, которой раньше в квартире Антоши не было. Рядом с окном стоял стол с желтым пластиковым покрытием. На столе три плоских монитора, один трехмерный экран и два вскрытых процессорных блока. В обоих, судя по доносящимся из их разверстых чрев негромким стрекочущим звукам и помигивающим индикаторам, протекала какая-то тайная, скрытая от глаз людских жизнь. Еще три процессорных блока занимали стойку слева от стола. Справа на трехъярусной этажерке стояли принтер, сканер, жесткодисковый накопитель памяти и еще какое-то оборудование, название которого я если и знал, то забыл, а о назначении так и вовсе не имел ни малейшего представления. Круглый обеденный стол был застлан потертой на сгибах клеенкой с красочными картинками, иллюстрирующими бурную жизнь легендарного Джеймса Бонда. Часть картинок была скрыта тремя пустыми коробками из-под пиццы, вложенными одна в одну, двумя большими чайными кружками и пустым пакетом с надписью «Куриные окорочка в панировке». У противоположной стены стояли два плоских шкафа – двухдверный платяной и книжный с застекленными полками. Вот только место книг занимали коробки с чипами и мини-дисками, неопрятные пачки бумаг и подшивки пожелтевших газет.
Наиболее примечательным предметом интерьера являлось старое черное пианино с двумя канделябрами, закрепленными на передней крышке. Играть Антоша не умел. Пианино досталось ему по наследству от какой-то дальней родственницы. Затащить его в квартиру на третьем этаже по узкой лестнице – грузового лифта в доме не было – стоило Антоше немалых усилий. Совершив этот почти немыслимый подвиг, он понял, что уже никогда не расстанется с этим черным ящиком.
На пианино стояла розовая полупрозрачная вазочка с пятью засохшими цветами. На стене за вазочкой висел вставленный в застекленную рамку большой портрет молодого и в то время еще вполне довольного и жизнью, и собой Элвиса Пресли.
Рядом с пианино стояла узенькая софа, на которой и спал, накрывшись с головой тонким шерстяным одеялом, престарелый хакер Антоша.
Я присел на край софы и осторожно, боясь напугать, тронул спящего за плечо.
– Антоша, – позвал я вполголоса.
Из-под одеяла послышалось невнятное, но явно недовольное бухтение.
– Антоша, – позвал я чуть громче и попытался стянуть с него одеяло.
– Отстань! – грозно вскрикнул Антоша. Дернув одеяло на себя, он рывком перевернулся на другой бок. – Надоели… На фиг… – И снова укрылся с головой.
Я подал знак Гамигину:
– Давай!
Демон с сомнением посмотрел на большой пластиковый пакет, что мы принесли с собой.
– Может быть, не стоит…
– Давай! – махнул я рукой. – Иначе мы его не поднимем.
Анс достал из пакета и протянул мне холодную, с серебристой россыпью капелек росы по матовой поверхности банку колы. Я сначала приложил бочок банки к щеке – то что надо! – затем, приподняв край одеяла, как гранату, кинул под него банку, а сам предусмотрительно отпрыгнул в сторону.
Секунда, другая, третья…
Заметив, как поджал скептически губы демон, я сделал успокаивающий жест рукой.
И в тот же миг…
– Да чтоб вас всех!.. – взбрыкнув ногами, Антоша откинул в сторону одеяло. – На тридцать три части!.. – Он уже сидел на софе, сложив почему-то ноги по-турецки и держа в руке злополучную банку.
Антоша был небольшого роста и щуплого телосложения. Большая лысая голова с рыжеватым пушком держалась тонкой шее. Заспанное лицо с трехдневной щетиной было тем не менее не просто недовольным, а гневным. Да, Антоша умел гневаться, хотя хватало его обычно ненадолго.
