Ничего не ответив, Дугин снова сел на койку. А чтобы не видеть расхаживающего из стороны в сторону сокамерника, он выключил фонарик.
– Включи свет, – потребовал Майский.
– Обойдешься, – мрачно буркнул в ответ Дугин. – Нужно беречь батарейку. Неизвестно, сколько нам здесь сидеть.
Майский только фыркнул в ответ – похоже, у него не было ни малейших сомнений в том, что это недоразумение в скором времени разрешится, а виновные будут примерно наказаны.
Кстати, вот еще один вопрос: почему на станции работает только аварийное освещение? Нехватка энергии? Но это означает, что не действует станционный энергогенератор. А это уже не шутки – серьезная авария. Что могло случиться? Дугин примерно представлял себе внутреннюю планировку станции и устройство основных систем жизнеобеспечения. Вывести из строя энергогенератор мог разве что только взрыв разрушительной силы, произошедший в непосредственной близости от него. Либо умело проведенная диверсия. Но кому могло прийти в голову умышленно уничтожить основной источник энергии?
Почему делами на станции заправляет полковник Глант, а не Лиза Стайн, которой по должности положено этим заниматься? Со Стайн что-то случилось? Она погибла или серьезно больна? А может быть, Глант отстранил ее от должности? Но такое могло произойти только в том случае, если в районе работы экспедиции объявлялось чрезвычайное положение. Даже если произошло что-то из ряда вон выходящее, полковник Глант вряд ли стал бы проявлять излишнюю поспешность, поскольку по действующим правилам одновременно с объявлением чрезвычайного положения ответственный за безопасность обязан вызвать спасательную экспедицию. А после эвакуации с планеты ему предстояло держать ответ перед объединенной комиссией Совета безопасности и Департамента колоний. И в случае, если комиссия сочтет, что основания для объявления чрезвычайного положения были недостаточно вескими, Гланту грозило бы не просто снятие с должности, но и серьезные взыскания вплоть до лишения чина и наград. Что же могло заставить полковника принять на себя столь серьезную ответственность?
И самый главный вопрос: почему их встретили, как врагов? Какие на то имелись основания?
– Зачем ты спрашивал у охранника, какой сейчас год? – подал голос из темноты Майский.
Дугин услышал, как тихо скрипнула койка, и понял, что Майский наконец-то перестал ходить от стены к двери.
– Хочу убедиться в том, что мы вернулись в свое время, – угрюмо ответил Дугин.
– Теория временного сдвига, предложенная господином Кийском… – Майский презрительно фыркнул. – Я полагал, что ты достаточно серьезный ученый для того, чтобы не принимать на веру подобную чушь.
– Тогда, будь добр, объясни мне, что происходит?
– У меня имеется несколько равно недоказуемых гипотез, – напыщенно произнес Майский.
– Например?
– Полковник Глант мог сойти с ума и захватить власть на станции.
– Интересно, как его безумие могло привести к тому, что выход из Лабиринта оказался под полом казарменного корпуса? – саркастически поинтересовался Дугин.
– А как ты сам это объяснишь? – в голосе Майского отчетливо прозвучала обида.
– Я этого объяснить не могу, – честно признался Дугин. – Я этого просто не понимаю.
Майский снова фыркнул. Для ученого самый простой способ уйти от прямого ответа – сослаться на недостаток фактов. Или на их недостоверность. Или на то и другое одновременно.
– Я хочу есть, – объявил Майский спустя пару минут. – Интересно, нас здесь собираются кормить?
– Спроси у охранника, – посоветовал Дугин.
– Мне нужен свет, – капризным голосом произнес Майский.
Дугин решил не спорить. Достав из кармана фонарик, он включил его и передал Майскому.
Подойдя к двери, Майский деликатно постучал в нее согнутыми пальцами.
– Охранник, – негромко позвал он.
– Ну, что там еще? – послышался из-за двери недовольный голос.
– Обед будет? – спросил Майский.
Ответа не последовало.
Однако спустя какое-то время приоткрылся дверной «глазок».
– Отойдите от двери и сядьте на свои койки, – приказал охранник.
Майский что-то недовольно пробурчал, но приказание выполнил.
– Оставайтесь на месте, пока будет открыта дверь, – предупредил охранник, после чего загремел дверной запор.
Дверь чуть приоткрылась. На фоне освещенного тусклым, желтоватым светом дверного проема возник силуэт охранника. Присев на корточки, он поставил на пол небольшой лоток и толкнул его в камеру, после чего дверь снова закрылась.
Майский вскочил со своего места и, подбежав к лотку, направил на него луч фонарика.
– Это что еще такое? – недоумевающе произнес он.
Подхватив лоток, он переставил его на край койки, занятой Дугиным.
– Ты полагаешь, это еда? – поинтересовался у своего сокамерника Майский.
