Майский отметил, что реакция его в точности соответствовала поведению настоящего заключенного, привыкшего к тому, что появление в камере охранника в девяти случаях из десяти не сулит ничего хорошего.
Дабы и самому не оказаться причисленным к той же категории, Майский проворно вскочил на ноги.
Нашарив на койке фонарик, который, задремав, он выронил из рук, Дугин незаметно сунул его в карман, после чего также принял вертикальное положение. Но подниматься на ноги он не стал – так и остался сидеть на краю койки, сгорбив спину и уперевшись локтями в колени.
– Выходите, – негромко произнес охранник и сделал шаг в сторону, освобождая проход.
Майский тут же рванулся к выходу, но Дугин успел поймать его за руку.
– Зачем? – громко спросил Дугин, обращаясь к охраннику.
Майский что-то протестующе прошипел сквозь зубы, но Дугин и не подумал его отпустить.
Ответ последовал не сразу. Сначала за приоткрытой дверью послышалась какая-то возня, затем свет, проникающий в камеру, сделался ярче – кто-то увеличил мощность фонаря, освещающего комнату охранников.
– Чего ты добиваешься? – зло глянул на Дугина Майский.
– Хочу понять, что происходит, – ответил тот, не отводя взгляда от приоткрытой двери.
– Нас хотят выпустить!
– Ох, сомневаюсь…
Дверь в камеру открылась шире, и в освещенном дверном проеме возник силуэт невысокого человека. Поскольку источник света находился у него за спиной, лица человека не было видно.
– Прошу вас выйти из камеры, – произнес новый, незнакомый голос.
– Простите, с кем мы имеем дело? – спросил Дугин.
– Старший лейтенант Ступин, – представился незнакомец.
– Старший лейтенант Ступин! – радостно воскликнул Майский. – Я Антон Майский! Вы помните меня? Мы вместе с вами уточняли график дежурств у входа в Лабиринт! А рядом со мной!..
– Мне известно, кто вы, – перебил Майского офицер. Голос его по-прежнему оставался ровным, сухим и невыразительным. – Выходите из камеры.
Майский рванулся к выходу, но Дугин по-прежнему крепко держал его за руку.
– А как насчет извинений? – поинтересовался у офицера Дугин.
– Простите? – непонимающе переспросил человек, стоявший в дверях.
– Я так полагаю, что мы с профессором Майским вправе рассчитывать хотя бы на извинения за незаконное задержание, – пояснил свою мысль Дугин.
Старший лейтенант Ступин хмыкнул весьма неопределенно.
– Выходите, – сказал он. – Мы обсудим и этот вопрос.
– Чего мы еще ждем? – едва слышно процедил сквозь зубы Майский. – Чтобы нас силой вытащили из камеры?
Дугин и сам понимал, что тянуть время дальше не имеет смысла, – старший лейтенант Ступин или тот, кто называл себя этим именем, не скажет ничего сверх того, что уже сказал. Отпустив руку Майского, Дугин не спеша поднялся с койки и следом за шефом, медленно волоча ноги, как будто к каждой из них подвесили по пудовой гире, направился к выходу из камеры.
Дежурное помещение было ярко освещено. Два переносных фонаря, включенных на полную мощность, стояли по углам небольшой комнаты. Оба были направлены на два пустых стула, поставленных в метре друг от друга у противоположной стены.
Как только Дугин вышел из камеры, охранник захлопнул за ними дверь и прикладом трассера подтолкнул арестованного к центру комнаты, где уже стоял, щурясь от яркого света и растерянно глядя по сторонам, Майский.
После такого начала ни на что хорошее рассчитывать не приходилось.
Охранники с трассерами в руках, широко расставив ноги, неподвижно замерли в противоположных концах комнаты: один – возле дверей камер, другой – возле двери, за которой находился выход с гауптвахты.
– И что теперь? – с вызовом посмотрел на державшегося в тени офицера Дугин.
– Присаживайтесь, – указал на приготовленные для них стулья офицер.
– Это просто беседа или допрос? – недовольно скривил губы Дугин.
– А это уж как вам будет угодно, – ровным, невозмутимо спокойным голосом ответил офицер. Выждав несколько секунд, в течение которых арестованные не двинулись с места, он так же спокойно добавил: – Если вы не станете выполнять то, что от вас требуется, мне придется приказать солдатам заставить вас сделать это. Поверьте, мне очень не хотелось бы так поступить.
Дугин глубоко вздохнул и ненадолго задержал дыхание. Он хотел увидеть глаза офицера, который так же, как солдаты, был одет в полевую форму. Но старший лейтенант Ступин занимал такую позицию, что верхняя половина его лица все время оставалась в тени, отбрасываемой высоко поднятым краем форменного берета.
Дугин медленно выпустил воздух из легких и направился к поставленным у стены стульям.
