сворачивал с Красноармейской на улицу Академика Илюшина.
Что происходит?
Куда подевались мир и покой?
Откуда явилась сумятица?
И что послужило тому причиной?
Все эти вопросы молнией промелькнули в моей голове и, слепившись в комок, будто смятый из разноцветных кусков пластилина, покатились мячом, посланным профессиональным ударом титулованного гольф-мастера. Не задерживаясь под сенью девушек в цветах – в сторону Свана. Вопросы сейчас – только помеха. Тормоза, скрежещущие от напряга. На раздумья – нет времени.
На часах – без двух минут час ночи.
Я срываюсь со своего места, хватаю Гамигина за рукав и волоку его к выходу.
Анс растерян.
Растерян настолько, что не сопротивляется и не задает вопросов.
Краем глаза я успеваю поймать непонимающий взгляд Антоши. Который так и замер с кружкой в руке, поднятой до подбородка.
Не до него сейчас. Пусть думает что хочет.
Навстречу нам выбегает хост с безумно вытаращенными глазами. Он раскидывает руки в стороны, как будто собирается остановить нас. Не знаю, что уж он там для себя решил, но на объяснения с ним нет времени. Чуть пригнувшись, я толкаю хоста локтем под ребра. Не сильно, только чтобы заставить его сделать шаг в сторону. И уже почти у выхода резко сворачиваю направо. В узкий коридор, ведущий в кабинет хозяина.
Власенко сидит за столом, просматривает лежащие перед ним бумаги. Ему наше драматичное явление почему-то кажется вполне естественным. Во всяком случае, внешне его удивление никак не проявляется.
– Петр Николаевич! Позарез нужна машина! Срочно!
Власенко молча открывает ящик стола, достает из него ключи и кидает их мне.
– Желтая «Хонда» на стоянке у входа.
Люблю иметь дело с людьми, не задающими лишних вопросов.
– Я ваш должник!
– Разберемся.
Когда мы выбегаем из коридора, хост и гардеробщик уже ждут нас. Держат в руках нашу одежду. Мы с Ансом ныряем в плащи и, не застегиваясь, выбегаем на улицу.
Дождь.
Анс бежит за мной, ни о чем не спрашивая. Он еще не знает, в чем дело, но понимает, что у этой гонки непонятно с кем и за какой приз, есть своя причина.
Желтая «Хонда». Не лучший вариант – слишком заметна. Но лучше, чем ничего.
Я прыгаю за руль.
Анс – на соседнее сиденье.
Педаль газа утоплена в пол.
Машина срывается с места и несется по мокрому асфальту, вспарывая тьму лезвиями фар.
Так.
Теперь у нас есть время. Немного, но – есть.
Я протянул Ансу коммуникатор, так и оставшийся включенным на системе наблюдения.
– Веди меня.
– Понял.
Демону не надо ничего объяснять – теперь он и сам все видит.
Святоши пересекли Ленинградку и через площадь Тельмана выехали на улицу Черняховского. Мы движемся в том же направлении, только Анс выбирает дорогу дворами – так короче, да и машин меньше. Демоны уже подъехали к Тимирязевской академии.
Место замечательное.
Но какого лешего им там нужно?
Во втором-то часу ночи?
– Направо!
Мы выехали на Пасечную улицу. Справа – оранжереи, слева – учебные корпуса.
– Влево!
Я резко вывернул руль.
Машина проехала между двумя учебными корпусами, в которых не горело ни одно окно.
Справа блеснула вода.
Точно, там ведь искусственный пруд.
– Налево!
В темноте мы въехали, должно быть, в палисадник. Колеса «Хонды» перепахали какие-то грядки. Пару раз нас как следует тряхнуло. Машина проломила живую изгородь.
– Стоп!
Я остановился, едва не ткнувшись бампером в ствол лиственницы.
И тут же погасил все габаритные огни.
Справа от нас находился выезд на Лиственничную аллею. По которой проезд транспорта был закрыт. Слева, метрах в трех, находилась кирпичная стена академического корпуса. На втором этаже горели три окна. На улицу падали тусклые отсветы.
– Демоны на месте, святоши – на подходе, – сообщил Гамигин.
– Здорово. – Я забрал у него коммуникатор, выключил и сунул в карман.
Теперь в нем уже не было необходимости.
Я осторожно приоткрыл дверцу. Были слышны только обычные ночные звуки. Шелест ветра в иголках лиственниц. Чье-то недовольное ворчание где-то вдалеке. Приглушенный смех, доносящийся из-за закрытых окон. Шум машин со стороны Тимирязевской улицы.
Должно быть, демон, на котором сидел мой клоп, оставил машину у въезда на Лиственничную аллею и дальше пошел пешком. Сейчас он находился по другую сторону аллеи, рядом с памятником Ленину. И, надо полагать, он там был не один.
То, что мы с Гамигином приехали на чужой машине, а, следовательно, оказались без спецоборудования, несколько осложняло задачу. Но, в общем, света от фонарей было достаточно, чтобы отчетливо видеть аллею, бронзового Ильича и небольшую открытую площадку вокруг постамента. Агенты ССРС, должно быть, прятались в кустах. И только один открыто стоял у постамента. Широко расставив ноги и заложив руки за спину. Лицо его было обращено в сторону аллеи.
Вопрос: кого он ждал?
Ответ: того же, кого очень хотели увидеть святоши. Которые, скорее всего, тоже были уже где-то неподалеку.
Я достал пистолет и передернул затвор. Интуиция подсказывала мне, что без стрельбы сегодня не обойдется.
А вот интуиция Гамигина, похоже, молчала.
– Где твой пистолет? – шепотом спросил я у Анса.
– В машине.
– В твоей машине?
– Ну, конечно.
– И что же он там делает?
– Лежит.
Ну, здорово!
Мы, к тому же, еще и наполовину безоружны.
– Тебе не кажется, что выезжать на работу без оружия глупо?
– Мы собирались только поужинать.
– У нас ненормированный рабочий день.
