— Да, они порылись там и сям. Но кухню и буфет просто перевернули.
Уайатт сузил глаза.
Бэт несколько долгих секунд смотрел на своего друга.
— О чем ты думаешь, Уайатт?
— Думаю, все это не ради того, чтобы заставить Джонни закрыться.
— Тогда это очень хорошая имитация!
— Бартоломью, ты же говорил мне, что эти ребята из Бруклина сами не держат нелегальных кабаков.
— Нет, они продают товар кабакам. И Мальчик Джонни хорошо утер им нос, поскольку ему
— Точно. Но им нужен его товар.
— Пардон? — переспросил Бэт, искоса глянув на Уайатта.
— Я тоже вас не понимаю, Уайатт, — сказал Джонни.
— Тогда попробуй рассуждать как сыщик, Бартоломью. Ты же когда-то им был. Подумай на манер Пинки.
Джонни понял, что речь идет о Пинкертоне.
— Ну… — начал вслух рассуждать Бэт, — они что-то искали, я имею в виду, что они не начали разносить все в клочья сразу, как пришли. Сначала они хорошенько осмотрелись, в поисках… поисках склада выпивки, принадлежащей Джонни?
— Подари ему тряпочную куклу, — сказал Уайатт, откинувшись на спинку стула и сложив руки на груди. — И они постарались разбить каждую бутылку выпивки, какая только была в этой точке.
— Я не удивлен, — сказал Джонни. — А вы?
— Да, но они — не федералы. На самом деле, они могли взять с собой холщовые мешки и собрать в них все бутылки, чтобы потом продать их. В конце концов, они же именно этим занимаются.
— Так почему они
— Возможно, потому, что это могло бы их выдать, — ответил Уайатт.
— Они разнесли кабак, — непонимающе произнес Джонни. — И уничтожили всю выпивку. Разве это не…
Но их разговор был прерван появлением двух усталых патрульных полицейских в синей форме. Уайатт послал к ним Джонни, чтобы тот показал им место происшествия. Рядовые копы оценили ущерб, но задали лишь пару вопросов, поскольку Джонни сказал им, что его друг, лейтенант Хэрриган, уже отправился сюда из своего участка на Пятой авеню.
В это же время по лестнице спустилась Дикси с черным шелковым халатом для Джонни, а также с носками и ботинками для Джонни и Уайатта. На то, чтобы надеть их, ушло некоторое время, и затем они снова отправили Дикси наверх. Она беспрекословно подчинилась, отчасти потому, что не любила полицейских, поскольку ее отец, который когда-то систематически бил ее, тоже когда-то был полицейским в Де-Мойне.
Но этот опыт общения с полицией помог Дикси справиться с деликатным поручением, о котором попросил ее Уайатт. А именно с тем, чтобы незаметно унести его длинноствольный револьвер и убрать его в чемодан. С того момента, как появилась полиция, Уайатт украдкой держал его в руке под столом, и теперь он тихонько сунул пистолет Дикси.
— Боже, какой громадный, — еле слышно проговорила она, но Уайатт ничего не ответил, и Дикси поспешно отправилась обратно, держа револьвер у бедра так, чтобы его не было видно полицейским, расхаживавшим в противоположном углу клуба.
В этот момент, как по заказу, появился лейтенант Хэрриган. Он быстро шел по коридору, пробираясь через многочисленные двери клуба, закрывающиеся пружинами.
Джонни объяснил ситуацию. Бэт был знаком с коренастым, мужчиной в простом костюме, мясистое лицо которого было усеяно оспинами, а нос картошкой уже был красным, словно в предвкушении следующего Рождества. Его желтые зубы напоминали зерна кукурузы, что смотрелось отнюдь не так аппетитно, а светло-голубые, налитые кровью глаза слезились. Вне зависимости от его внешнего вида Джонни знал, что этот человек был умен и корыстен, а значит, еще более умен.
Четвертый стул за столом как раз предназначался для дородного лейтенанта. Его одежда была не то чтобы с иголочки, но высокого качества, коричневое пальто с черными отворотами, коричневый котелок, который он вежливо снял и положил в центр стола. Темно-русые волосы были расчесаны на прямой пробор, и на них виднелась россыпь перхоти.
Хэрриган начал беседу в дружелюбной манере, сообщив Уайатту, что читал статью Бэта в журнале «Хьюман Лайф» и что она произвела на него впечатление.
— Пустяки, — ответил Уайатт. — И вы, и я знаем, что такое настоящая работа полицейского.
— Знаем, знаем, — вежливо согласился Хэрриган. У него был легкий ирландский акцент, вполне сочетающийся с его фамилией, но голос грубоват, возможно, от излишней привычки к курению сигар.
— Есть варианты, кто это был?
— Для протокола, — спросил Джонни, — или нет?
— Как пожелаешь, сынок.
— Не для протокола.
— Тогда не для протокола. Кто?
Джонни глянул на Уайатта, давая ему знак говорить.
— Некие персонажи из Бруклина, — сказал тот. — Один из них — толстая, хорошо одетая мразь по фамилии Капоне.
Хэрриган откинул назад большую голову, задрав подбородок, как боксер в подстроенном бою, предоставляющий противнику шанс на удар.
— Второй человек после Йеля. Официально — бармен. Знающие люди говорят, что парнишка умен и жесток.
— Насколько жесток?
Хэрриган оглядел разруху в помещении, а потом поглядел на Уайатта и обнажил свои желтые зубы в улыбке.
— Представьте, что в этом помещении было бы полно народу.
Уайатт переглянулся с Джонни. Слова лейтенанта подтверждали его догадку о том, что этот грубый визит был частью тактики запугивания.
— Капоне уже делал что-то подобное? — спросил Бэт.
— На той стороне реки говорят, что пухлые пальчики молодого мистера Капоне обмарались в том, что назвали «Бойней в „Скальде“».
— Что это такое? — спросил Уайатт.
Хэрриган объяснил. Джонни и Бэт из газет знали о жестоком нападении на верхушку «Белой Руки».
— Трое убитых — не слишком крутая бойня, — заметил Уайатт.
— Мальчик только начал, — добродушно возразил полицейский. — В любом случае, День святого Валентина и все такое, сами знаете, как эти дешевые репортеры любят раздувать подобные представления.
— Уж знаю, — согласился Уайатт, глянув на Бэта, который ухмыльнулся в ответ.
Джонни онемел, и кровь отлила от его лица.
— Человек, начавший с того, что принялся палить из автомата в танцзале, наполненном мужчинами и женщинами… — наконец произнес он. — Что ж, этот дурак способен практически на все.
— Человек, — продолжил Бэт, глядя на разбитые полки, — который разбил непочатые бутылки с настоящим «Джонни Уокером» и «Джимом Бимом»?
— Если можно, я спрошу, сынок, — начал Хэрриган, улыбаясь так широко, что стали видны его верхние десны. — Это злосчастное вторжение со взломом и причиненный тебе ущерб хоть как-то обескуражили тебя?
— Нет, — ответил Джонни. — На самом деле, если хотите, у меня наверху лежит конверт за
