— Если так, то идемте, — решился он, вынимая из кармана ключ.
Через несколько минут они оказались в темном тайном коридоре, потом один за другим спустились по лестнице. Мэтр Аре с фонарем шел впереди.
Альгонде никогда еще не было так плохо. Много ночей подряд она просыпалась на постели вся в поту, с бешено бьющимся сердцем — снова и снова во сне она тонула, задыхалась… И вот сон опять стал явью. Ей так хотелось лишиться чувств сразу, умереть в одно мгновение, как только ее утащили в ледяную воду, но, хотя в груди не осталось и глотка воздуха, она все еще была жива. Словно бы задержала дыхание, причем на немыслимо длительный срок. Тем временем Мелюзина уносила ее все дальше по каким-то подземным каналам, так что временами Альгонда чувствовала, как ее нога или рука ударяется о каменный выступ. Боль в груди была кратковременной, но очень сильной. Девушка подумала даже, что в этой боли объяснение, почему она до сих пор не умерла. Непроизвольно она попыталась вдохнуть и с ужасом поняла, что не может это сделать. Паника охватила Альгонду, она попыталась вырваться и только тогда услышала успокаивающий голос Мелюзины. Фея еще крепче прижала девушку к себе и заверила, что той ничего не угрожает. Альгонда, улавливая движения бьющегося о ее ноги хвоста, попыталась себя успокоить: фее можно доверять. Она расслабилась, прижалась к Мелюзине и открыла глаза. Удивление ее было таково, что обо всем остальном она забыла. Далеко позади осталась поглотившая ее чернота бассейна, теперь они плыли по глубокой речке — таинственному миру, населенному водорослями и рыбами, которые бросались врассыпную при их появлении. Стараясь не приближаться к камням, Мелюзина поднялась вверх по течению, не чувствуя своей ноши, и снова свернула в темноту какого-то подземного канала, такого тесного, что Альгонда испугалась, как бы они не застряли там навсегда. Девушке показалось, что прошла вечность, прежде чем толчок сильных рук выбросил ее к свету. Они оказались на поверхности озера в украшенной известняковыми кружевами пещере.
Альгонда попыталась вдохнуть. К ее огромному удивлению, в грудь сразу же ворвался воздух, обжигая все внутри и переполняя легкие так, что казалось, еще мгновение — и они лопнут. Она закашлялась, ощутив острую боль в месте укуса. Мелюзина, которая так и не разомкнула объятий, закрыла ладошкой ей рот, а другой рукой зажала нос. Альгонда снова не могла дышать, но на этот раз ее тело отчаянно воспротивилось, и она стала отбиваться, пытаясь сделать жизненно необходимый вдох.
Не отпуская ее от себя, Мелюзина убрала ладонь. Альгонда успела почувствовать, что она пахнет морем. Теперь девушка снова могла нормально дышать. Но к горлу подкатила тошнота. Девушка не успела ощутить беспокойство, как тишину подземного зала нарушил усиленный эхом грохот шагов.
— Сюда, — шепнула Мелюзина ей на ухо. — Нас не должны видеть!
И фея увлекла Альгонду за собой к укрытой густой тенью скале.
Вот мы и пришли, мессир, — сказал мэтр Дрё и поднял фонарь, чтобы получше осветить арку, соединявшую проход с пещерой.
Жак не колеблясь вошел в подземный зал. Пучок света, проникая сквозь отверстие в своде на высоте пару сотен футов мягко освещал бронзового цвета озеро, более темное к краям и светлое в центре. Этого света было достаточно, чтобы оценить гигантские размеры пещеры и ее великолепие. Никогда не случалось Жаку де Сассенажу видеть на столике для рукоделия у высокородной дамы кружева, подобные тем, что создала здесь природа. Они изысканными складками спадали с потолка, тончайшей ажурной паутиной окутывали известняковые колонны, с которых то и дело срывались вниз капельки влаги. Капающая вода создавала иллюзию, будто пещера полнится пением, которое то смолкало, то снова набирало силу.
— Великолепно! — прошептал барон.
— «Феерично», сдается мне, более уместное слово, заметил, подходя ближе, мэтр Дрё.
Жак де Сассенаж не стал спорить. Он подошел к самой воде. Озеро как раз заволновалось, и барон с любопытством проследил за пробежавшей по поверхности волной.
— Угорь. Говорят, в Фюроне водятся рыбины в несколько туазов [4] длиной, — сказал он управителю строительных работ.
Мэтр Дрё ответил улыбкой, но от берега предпочел отойти. Если они побеспокоят Мелюзину, то что ей стоит утащить их обоих на дно? Пускай барон поступает как знает, но он поостережется. Найдя довольно далеко от воды плоский камень, мэтр Дрё сел на него и не без тревоги стал ждать, что же будет дальше.
Глава 14
— Не шевелись, хотя оттуда ему нас не увидеть, — шепнула Мелюзина Альгонде, узнав в мужчине, склонившемся к темным водам озера, барона де Сассенажа.
Девушка кивнула. Боль в груди утихла, хотя в легких при каждом выдохе все еще слышался свист. Альгонда находилась в воде по пояс и только теперь ощутила, насколько она холодная: ей пришлось сцепить зубы, чтобы они не стучали. Пальцы, которыми она, чтобы оставаться на поверхности, держалась за камень, скрывавший их с феей от взоров двух мужчин, посинели и занемели. Она спросила себя, понимает ли Мелюзина, как она замерзла. Альгонда повернула голову и посмотрела на фею. Как и во время их первой встречи, при виде ее зеленоватой, неровной, дряблой и шелушащейся кожи ее затошнило, но на этот раз страха она не испытала. За ушами Мелюзины, под редкими светлыми волосами, открывались жабры. Некогда улыбающиеся пухлые губки, если верить портрету, очень похожие на губки Альгонды, превратились в жесткую линию с опущенными вниз концами. Груди потяжелели, но не утратили своей формы. За спиной виднелось жалкое подобие роскошных крыльев, Которыми фею наделяла легенда. И только взгляд, сейчас устремленный поверх камня, оставался живым, пронзительным. Девушке вспомнились слова Матье, когда фея вероятно, почувствовав ее взгляд, повернулась к ней и посмотрела на нее в упор.
— У вас глаза цвета Фюрона, — прошептала Альгонда. Было ясно, что Мелюзина удивлена.
— Я и есть Фюрон, — ответила она так, как если бы это было чем-то само собой разумеющимся.
Альгонде показалось, что в словах феи больше грусти, чем гордости.
— Где мы? — спросила девушка, подавляя в себе чувство жалости, которое фея, лишь отдаленно напоминавшая себя давнишнюю, в ней вызывала.
Несмотря на ужасный холод, ситуация располагала к откровениям, и Альгонда решила этим воспользоваться.
— В Ля Рошетт, — ответила Мелюзина, наблюдая за бароном.
Тот бродил по берегу озера, время от времени наклоняясь, чтобы поднять камешек, взглянуть на него и через мгновение выбросить.
Она знала, что именно он ищет, и улыбалась, довольная.
— Под поместьем? — удивилась Альгонда.
— Именно. Из замка сюда ведет подземный ход.
— Зачем? — спросила девушка.
Мелюзина повернулась к ней.
— Ты любопытная. Я тоже была такой, — сказала она. — Впрочем, ответ на твой вопрос только один: все дело в пророчестве.
— Вы попросили принести вам ребенка, о котором говорится в пророчестве, но я, по правде говоря, не понимаю, зачем это нужно. Что это за ребенок? Где его искать? Где находятся Высокие Земли, которые ему предстоит покорить? И что это за змея, укус которой наделяет человека удивительными способностями? И зачем они мне, если только сила Мелиоры может освободить вас с Плантиной?
Мелюзина рукой с перепончатыми пальцами погладила Альгонду по щеке.
— Ты будешь рядом с ребенком, когда он родится, это неизбежно. Ты и он — вы связаны, и я с ним связана тоже. Это — единственное, о чем тебе надо беспокоиться. Остальное тебя не касается. Мне жаль, Альгонда, но у меня не было выбора — барон должен был сломать печать. Только этот тайный ход из моей комнаты мог привести тебя ко мне. Змея, которую ты видела, — хранительница крипты. Она оберегает мой секрет. И укус ее смертелен для любого, кто не примет противоядия. И в этом мы без него не обойдемся —
