фермер разбросал тюки с сеном прямо на дороге. Еще несколько ярдов, и наша лошадь споткнулась бы. – Оливер внимательно огляделся кругом и пробормотал: – Или это сделано намеренно, чтобы поймать нас в ловушку?
Он натянул поводья и взял левее от дороги. К счастью, дождей последнее время было немного, и земля была довольно твердой. Он хотел, не теряя лишней минуты, доставить Лили домой.
–
Попытка ограбления или его инсценировка? В тот момент, когда Оливер этого не ожидал, ему был нанесен беспощадный удар. Ему пришлось остановить коня.
– У меня два пистолета, направленные в ваши головы, и я не побоюсь пустить их в ход. Прыгайте с вашей клячи, я сказал. Не то я выбью из вас все мозги.
– Не бойся, – прошептал Оливер Лили. – С тобой ничего не случится.
Но он чувствовал, что ее бьет крупная дрожь, и ненависть к этому дурацкому разбойнику росла в его душе. Его душила досада на самого себя за то, что он завел их прямиком в ловушку.
– С коня, я сказал, – проревел грабитель, осмелев, и показался наконец из густой тени. Перед Оливером стоял человек в длинной развевающейся накидке. Лицо у него было замотано шарфом, так что только глаза сверкали из-под нелепой широкополой шляпы, которая, вероятно, когда-то принадлежала проповеднику.
Человек схватил лошадь за поводья, отчего та взбрыкнула и заржала.
– Слазьте, не то я вас сам стащу.
– Будьте так добры, позвольте мне успокоить лошадь, милейший, – сказал Оливер, оценивая своего противника. – А потом мы с удовольствием выполним ваши указания.
Бестолково суетясь, грабитель всем телом повис на узде, дергая ее что было сил.
Оливеру едва удалось справиться с лошадью. Он сидел не двигаясь, крепко прижав к себе Лили. Он слышал, как бьется ее сердце, и погладил ее по затылку.
– Вниз! – пронзительно закричал мужчина. – Вниз, а то я вас продырявлю и вы будете покойниками. Мне это быстро.
– Сделай так, как он говорит, – прошептала Лили Оливеру.
Он слез с коня и опустил Лили на траву рядом с собой.
– Очень хорошо, любезный. Давай-ка посмотрим, что у нас есть из того, что может вас заинтересовать.
– У меня ничего нет, – сказала Лили. – Я не ношу драгоценностей.
Оливер лихорадочно раздумывал, что можно предпринять, чтобы выйти из положения, и как можно скорее.
– Отличные золотые часы вас устроят? – сказал он. – Кошелек с парой монет?
Ощущая холодок пистолетного дула, приставленного к его ребрам, Оливер отступил на шаг. Мужчина шагнул за ним.
– Оливер, – простонала Лили. – Ох, Оливер, отдай ему все, что он хочет. У меня есть старинный серебряный флакончик, который я ношу с собой на счастье. Он принадлежал моей матери, она в нем хранила опавшие лепестки роз, потому что ей нравилось, как они пахнут. Возьмите его, сэр. Уверяю вас, он вам понравится, и…
– Тихо! Язык что помело… И как мужчина может выносить женщину, которая столько болтает? – «Разбойник», забывшись на мгновение, перешел на грамотную речь.
Спохватившись, он ткнул в Оливера и другим своим пистолетом.
– Если вы хотите… хочете, чтоб ваш дружок остался живой, леди, то будете делать, что я скажу. Его кишки у меня на мушке. Один шаг, и он навсегда потеряет вкус к рождественским ужинам.
Оливер был глубоко благодарен Лили за ее молчание и горд ею. Она совсем не кисейная барышня, его любимая.
– Лили, – сказал он. – Отойди чуть в сторону, пожалуйста. Пока я не закончу дела с нашим другом.
Мужчина засмеялся во весь голос и сильнее ткнул Оливера пистолетом.
– Тут я решаю, кто и что должен делать. – Теперь голос был совсем знакомый. – Встань справа от меня, Лили. И не двигайся.
Оливер услышал, как Лили вздохнула и выполнила приказание.
– Хорошо, – сказал человек. – Ну а теперь я сделаю то, что следует, и тогда мы отправимся дальше.
– Отличная идея, – сказал Оливер.
– Сомневаюсь, что вы вскоре будете так говорить. Сомневаюсь, что вы вскоре вообще будете что-то говорить. Лили, встань справа от меня. Недалеко, так, чтобы я мог тебя видеть.
– Это… Сэр Сесил, вы в своем уме? – Голос Лили звучал с оскорбленным надрывом. – Что означает эта выходка? Останавливать ни в чем не повинных людей и угрожать им пистолетами! Что за глупости?
После короткой паузы их похититель принялся испускать какие-то истошные вопли, которые могли походить разве что на безобразный вой поверженного демона.
– Вуу, вуу, витти, вуу! – завывал и ухал он. – Вит, вит, вахоо!
