– Как ты груба, моя девочка!
– Глупости. Я честна. Я не прячу свои опасения за красивой позой.
– Я хочу жениться на тебе вовсе не из-за твоего наследства. – Это была правда. Он приехал в Англию не затем, чтобы претендовать на состояние – оно у него уже было. – Чего я хочу, так это тебя. И ты знаешь обо мне больше, чем многие молодые женщины знают о своих женихах в преддверии свадьбы.
Он почувствовал момент, когда ее сомнения рассеялись. Ее плечи опустились, и беспокойство в глазах сменилось мягким сиянием – предвестником страсти.
– Лили…
Она поспешно прижала пальцы к его губам.
– Ш-ш-ш. Давай немного помолчим. Просто побудем вместе. Прости меня за мои сомнения, любовь моя. Все это из-за того, что я не могу до конца поверить, что я тебе нравлюсь. Или, может быть, я и верю, но боюсь, как бы кто-нибудь не украл у меня счастье, которое я нашла в тебе.
Оливер взял ее за руку и закрыл глаза. Он потерся щекой о ее ладонь, поцеловал каждый пальчик, каждую ложбинку между пальцами.
– Может быть, эти докучливые люди знают, что делают, когда пытаются помешать мне быть с тобой, – пробормотал он. – У меня возникают такие мысли, которые шокировали бы их всех. Я представляю опасность для вашей чести, мисс Эдлер.
– Моя честь принадлежит вам, мистер Ворс.
– И я угрожающе близок к тому, чтобы вступить во владение ею.
– Ты имеешь в виду… – Она прочистила горло. – Ох, ты имеешь в виду
Он открыл глаза и сказал:
– Безусловно,
– Мы должны пожениться через…
– Через три недели без двух дней. Целая вечность. К тому времени я засохну, съежусь, и от меня ничего не останется.
Она посмотрела на него с непритворным ужасом.
– Ох, я надеюсь, что нет. Если ты чувствуешь, что не можешь терпеть… Если ты опасаешься, что ожидание приведет к умственным или телесным повреждениям, то мой долг предложить себя для предотвращения такого несчастья.
Предложить… Ах да, сладостное слово, породившее в его воображении соблазнительнейшие картины.
– Я должен крепиться, – сказал он ей.
Не разочарование ли промелькнуло на ее лице?
– Уж лучше не надо, если это чревато тем, что ты весь высохнешь. Нет, я этого не допущу.
Он поднял руку.
– Это неопасно.
– Ты уже ознакомил меня в некоторых общих чертах, что необходимо для твоего благополучия – и моего тоже, – но признаюсь, что, хотя я имею представление о… об
Оливер почувствовал непривычный жар на лице и еще более нестерпимый жар в другом, укромном месте. Странная, необъяснимая нежность захлестнула его, ему захотелось подхватить ее на руки, качать ее как ребенка, убаюкивать ее. Лили и только Лили вызывала у него эту жажду покровительства по отношению к женщине.
– Я вижу, что смутила тебя, – сказала она с неподдельной обеспокоенностью. – Это непростительно с моей стороны. Я действительно очень глупо выражаюсь, говоря о таких вещах. Оливер, мне бы очень сильно хотелось совершить с тобой этот Акт. Весь, до конца. Если у тебя есть настроение и все прочее.
Во второй раз за этот неполный час она лишила его дара речи.
– О Бо… Я говорю какие-то глупости. Я все только порчу. Если ты не хочешь тратить сегодняшний вечер на обучение меня этим вещам, скажи мне об этом прямо. Я понимаю, что для такого опытного человека, как ты, начинать с самых азов со мной – не самое увлекательное занятие.
Оливер застонал, он просто не смог сдержаться. Он заключил ее в объятия, прижал к себе и запустил пальцы ей в волосы, растрепав косы. Сквозь шелк ее розовато-лилового платья с высоким воротом он ощущал тепло ее тела. Нет, он не может воспользоваться ее простодушным предложением.
– Ты сильно устал, Оливер?
Он был весь в огне. Он трепетал. Каждый его мускул, каждое сухожилие были напряжены до боли – оттого, что он прижимал ее к себе, но прижимал не так, как того жаждало его тело.
– Немного.
– Тогда, может быть, отдохнем? Твоя постель – в ту ночь, когда я ее видела, – показалась мне такой уютной. Мы можем полежать обнявшись и поразмыслить о нашем будущем, о нашей свадьбе. И давай обсудим, что я должна сделать, чтобы как жена угодить тебе. В отношении супружеских обязанностей. Точнее,
Он вспомнил предыдущий раз, когда они «отдыхали» вместе.
