Ночи под кипарисами

Блю обошла его и направилась к стоянке машин, где была припаркована ее «хонда». Роше посмотрел вслед и решил не идти за ней. Он невольно залюбовался легкой походкой и красиво развевающимися на ветру волосами.

– Я всего лишь хотел поговорить! – крикнул он. – Расскажи мне, что случилось, и я постараюсь помочь.

Блю последней уезжала с собрания, посвященного строительству новой школы. Старая, принадлежавшая местной церкви, сгорела много лет назад. Когда она увидела Роше, первым желанием было скорее убежать прочь. Оставалось надеяться, что он этого не заметил.

– Извини, пожалуйста, – она остановилась, – я тороплюсь. Мне надо домой. Завтра тяжелый день.

Конечно, Блю не стала спрашивать, знает ли он о ее проблемах. О неудачном замужестве и прочих ужасах личной жизни. О том, что ее бывший муж сменил сексуальную ориентацию и бежал от нее, страшась исполнения супружеских обязанностей.

Вчера она внезапно поняла, что Роше не просто так интересуется ей и не просто так пригласил на ужин. Она не принадлежит к тому типу женщин, которые могут ему нравиться. Должно быть, у него есть другой повод для встреч. Возможно, она показалась ему интересным объектом для изучения.

Роше внимательно следил за Блю. Он был раздосадован, что упустил какой-то сигнал, который она наверняка подала ему. Он протянул ей несколько папок с документами, которые девушка выронила, когда заметила его у церкви.

– Тебе это не нужно? – спросил он.

Вчера они договорились поужинать вместе, и это дало ему право надеяться и на следующую встречу. Однако он ошибся. Блю определенно пыталась избежать даже разговора.

Проклятье! Он был хороший врач, опытный психиатр, который стремился помочь людям, порядочный человек, наконец, а не похотливый самец, подлавливающий женщин в темных переулках.

Роше поднял глаза и увидел, что Блю стоит, словно статуя, выпрямив спину и подняв голову. Он подошел ближе, окинул взглядом ее блестящие медово-рыжие волосы, красиво переливающиеся в лунном свете, и горящие глаза. Днем они казались изумрудно-зелеными, и в них всегда отражалась настороженность, какой-то немой вопрос. Блю взяла бумаги.

– Спасибо, – произнесла она так тихо, что ветер заглушил ее слова.

Блю Лаво была застенчива при личном общении и невероятно деятельна в работе. В Туссэн она тоже приехала работать. Роше поражало такое противоречие в характере, сбивали с толку ее робость и покорность в сочетании с невероятной стойкостью и готовностью к борьбе. Подобная неуверенность опасна для психиатра. Он всегда должен ориентироваться в ситуации и четко представлять, с кем имеет дело.

Скорее всего, Блю не подозревала о том, насколько разносторонен и неоднозначен ее характер. Да и, кажется, это не очень ее заботило.

– Я слышал твое выступление, – наконец произнес Роше.

А потом я стоял там, в тени деревьев, и ждал тебя. Думал, мы будем вместе, Блю. Если кто-то сказал тебе, что я люблю грубый, даже жестокий секс, он, черт возьми, был прав, в той или иной степени, но я такой, какой есть, и не могу быть другим. Поверь, я сам управляю своими чувствами, а не они мной. Не бойся меня.

Блю посмотрела в сторону машины, словно прикидывая, как быстро можно до нее добежать и успеет ли Роше догнать ее.

Никаких шансов, леди.

Блю чувствовала себя глупо. Она смущенно сделала шаг в сторону «хонды». Роше, вероятно, следит за каждым ее движением, чтобы потом суммировать все и обдумать диагноз. Он понимает, что она нервничает. Единственный возможный выход из этой ситуации – сменить тему и постараться успокоиться.

– Нам предстоит нелегкая борьба, чтобы отвоевать право на строительство новой школы, – сказала она, – столько людей против. – Блю было непросто справиться с эмоциями.

– Если кто и сможет убедить их, то только ты, – улыбнулся Роше.

Блю приехала в Туссэн, чтобы изучить возможность строительства нового здания на месте сгоревшей школы при церкви Сент-Сесиль и, в случае согласия жителей, составить план и заняться всеми необходимыми приготовлениями. Для этого проекта требовалось приобрести еще участок земли по соседству, и местной церкви это было вполне под силу.

– Многие возмущены. Кто-то считал, что школа не может быть расположена рядом с домом священника, отделенным от церкви лишь так называемой Золотой аллеей. Некоторые предлагают вместо школы построить новый центр для прихожан.

Она говорила с невероятным азартом. Еще одна пометка в его блокнот.

– Да, многие против, но ведь не все, – сказал Роше.

Он поднял папки и протянул Блю. Луна озаряла Землю бледным, холодным светом, но от него глаза девушки странным образом изменили цвет и стали почти черными, бездонными.

– Некоторые намекнули мне, что будет лучше, если я уеду, – с грустью продолжала Блю.

А Роше так надеялся, что она останется в городе и они будут вместе. Он знал, что она думает совсем о другом.

– Люди должны все понять. В Туссэне много детей, которым надо получить хорошее образование. Для этого и проводилось собрание. Не думаю, что противники строительства смогут долго тебе противостоять.

Ему не следовало этого говорить. Она резко отвернулась и тяжело задышала.

– Блю! Черт возьми, почему ты меня боишься?

Она давно решила, что больше никому не позволит себя напугать. И вот все рушилось.

– Я тебя не боюсь. Извини, мне пора.

– Отлично. Вот, возьми бумаги. Желаю тебе спокойной ночи.

– Ты ничего не понимаешь, – резко бросила Блю.

– Нет, не понимаю. Что такого произошло, что я внезапно стал тебе противен? Мы пили кофе и…

– В тот день все кафе было забито битком. Свободное место было только за моим столиком. И ты спросил, можно ли ко мне присоединиться.

– Мы прекрасно поболтали. Что в этом странного? Или я не прав? Вот, возьми еще документы.

– Нет. Ты… прав. – Она протянула руку, взяла папки и прижала к груди. – Спасибо, что собрал все это.

– В тот день, когда я подсел за твой столик, мне казалось, что тебе было приятно со мной общаться. Мы столько всего обсудили. Ты прекрасная собеседница.

Но с тобой что-то происходит, хоть ты и пытаешься это скрыть.

– Мы говорили о моем брате Максе и пластической хирургии, которой он занимается. И о моей работе в клинике. Вот и все. Ничего особенного.

Роше сейчас интересовал только один вопрос – почему отношение Блю к нему так резко изменилось?

– Потом я пригласил тебя на обед, и ты согласилась. Мне казалось, у тебя было хорошее настроение. Потом мы встретили Энни. Может, она тебе и не понравилась, но я этого не заметил.

Энни была женой Макса и управляла рестораном, в котором они обедали.

– Нет, она очень милая, – запротестовала Блю. – Мне было приятно с ней познакомиться.

– Вчера вечером мы собирались поужинать. Я приезжал к тебе, но не застал дома. И ты мне даже не позвонила. Ты ведь не просто забыла, правда?

– Извини.

Подул ветер, и юбка прилипла к ее ногам, облегая бедра.

Роше чувствовал, что начинает злиться.

– Не стоит извиняться.

Она была невысокого роста, но с весьма аппетитными формами, очень женственными и манящими. Роше не мог не обратить внимания на ее ноги и бедра.

– Тогда спокойной ночи, Роше.

Она сделала несколько шагов, но он догнал ее и положил руку на плечо.

– Посмотри на меня, Блю.