наконец — облегчение. Ну, слава богу, пришла в себя!
— Просыпайся! Я за завтраком схожу, а ты пока умойся и оденься.
Рене кивнула, улыбнулась и сказала все еще сонным голосом:
— Мне хватит кофе с круассаном, я так рано не ем.
Вместе с завтраком Тед притащил в номер целый ворох свежих газет и, устроившись на кровати, принялся изучать их, прихлебывая кофе.
В первой же газете, в разделе криминальной хроники, он наткнулся на короткую заметку, сообщавшую, что Рене Торрини (Перро), владелица фирмы «Солариум», позавчера вечером таинственно исчезла из дома графини де Клери, ее родственницы. Одной из версий, рассматриваемых полицией, является похищение с целью получения выкупа.
То же самое, с небольшими вариациями, писали еще несколько французских и немецких газет. Газета, выходившая в Цюрихе, посвятила этому событию полстраницы. В центре красовалась фотография, сделанная, очевидно, в тот самый вечер: серебристое платье, бриллианты, высокая прическа. Рядом с Рене, обнимая ее за плечи, стояла элегантная седовласая дама, сбоку и чуть сзади — Виктор. За четыре года он мало изменился.
И подпись крупным шрифтом: «Через полчаса эта женщина бесследно исчезла. Может ли быть, что она сделала это по доброй воле?»
Были даны также некоторые подробности исчезновения: многословное, в стиле светской хроники, описание дома графини де Клери и состоявшегося там приема, с перечнем наиболее именитых гостей. Последней Рене видела хозяйка дома, оставившая ее в будуаре своей внучки. Когда она вернулась, в комнате никого не было. Полицию вызвали лишь через несколько часов после происшествия — все надеялись, что мадам Торрини просто почувствовала себя плохо и решила поехать домой. Кроме того, графиня распорядилась обыскать дом и сад — естественно, безрезультатно.
Ниже было опубликовано короткое интервью с инспектором полиции Мартином Флиттером, возглавлявшим следственную группу. Он сообщил, что киднэппинг — это только одна из версий, разрабатываемых группой. По словам мужа, в последнее время исчезнувшая проявляла признаки эмоциональной нестабильности и поговаривала о самоубийстве — эта версия тоже рассматривается. И наконец, промежуточный вариант: не исключено, что госпожа Торрини связалась с кем-то, кто, пользуясь ее душевным состоянием, захватил ее и намеревается получить за нее выкуп — или выманить у нее большую сумму денег.
Полиция просит всех, кто знает что-либо о местонахождении мадам Торрини, немедленно сообщить об этом.
Значит, теперь Рене разыскивают как жертву киднэппинга. Только этого не хватало...
Она тихо сидела у окна, но стоило ему поднять голову, спросила:
— Ну что?
— Почитай! — Тед пересел к столу и сунул ей цюрихскую газету. — Тут подробнее всего.
Быстро пробежав глазами заметку, она растерянно посмотрела на него.
— Я в жизни не говорила о самоубийстве...
— Да, дело завязывается круто.
—У тебя могут быть неприятности из-за меня?
Девочка быстро соображает! Не то слово — неприятности!
Минимум — лишение лицензии, максимум — двадцать пять лет тюрьмы за киднэппинг. Правда, все это — если он не докажет, что действовал по ее просьбе...
Рене поняла это едва ли не раньше него.
— У тебя есть лист бумаги?
— Зачем?
— Лучше будет, если я составлю с тобой что-то вроде договора, чтобы в случае чего было ясно, что ты действовал как мое доверенное лицо.
— Не паникуй, — Тед понимал, что Рене предлагает правильный шаг — подобный документ ему не помешал бы. Если она будет его клиенткой, это упростит дело и уменьшит риск — только почему-то ужасно не хотелось этого делать. — Я думаю, все обойдется и так.
— Давай напишем. Я не хочу, чтобы у тебя из-за меня были неприятности.
Он встал и, вытащив из сумки несколько листов бумаги, положил перед ней. Несколько секунд Рене сидела, глядя перед собой, потом начала быстро писать. Подняла голову.
— Как твоя фамилия?
— Мелье. И оставь место для номера лицензии.
Она кивнула, через минуту расписалась весьма витиеватой и размашистой подписью и протянула ему листок.
— Посмотри, годится?
«Я, Рене Перро (Торрини), поручаю Теду Мелье...»
Дальше было по пунктам расписано: обеспечение ее безопасности, получение необходимой ей конфиденциальной информации и выполнение ее имущественных поручений, включая продажу принадлежащих ей драгоценностей.
— Ну как, сойдет?
— Сойдет, — Тед сложил бумагу и сунул в карман. — Собирайся, пора ехать.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
В Париж они прибыли к четырем часам.
Перед самой площадью Республики Тед свернул на набережную канала Святого Мартина и через минуту остановился около пятиэтажного серого каменного дома.
— Ну, слава богу, приехали!
В этом доме находилась его собственная квартира — более безопасного места он придумать не мог.
Когда ему было лет двадцать, тетя Аннет, у которой Тед жил до тех пор, заявила, что понимает его проблемы, но девок в ее дом он водить не будет. Так что пора ему подумать о собственном жилье, Тем более что она случайно слышала, что продается небольшая квартира в приличном районе — хотя и на последнем этаже, зато недорого.
Эта идея упала на плодотворную почву: он и сам подумывал о том, чтобы жить отдельно. Тетя развила бурную деятельность: поручилась за него в банке, ссудила ему недостающие деньги — и вскоре он стал счастливым обладателем двух комнат и кухни.
Квартиру свою Тед любил и холил, а посему слегка побаивался, что Рене, привыкшая к несколько другим условиям, скажет в ее адрес что-нибудь неуважительное.
Войдя, она начала с интересом оглядываться. Тед лишний раз порадовался, что год назад сделал ремонт, вбухав в него едва ли не столько денег, сколько стоила сама квартира. Зато теперь безупречный узорчатый паркет радовал глаз, равно как черно-белая плитка на кухне и в ванной и пижонская черная ванна «под мрамор».
Тогда же, год назад, он хотел было сменить и мебель на более современную, но потом все-таки оставил большую часть привычных и удобных ему вещей.
Он провел Рене в спальню, освободил одну полку в шкафу и кивнул:
— Вот тебе место для вещей. Устраивайся.
Она послушно начала распаковываться, а Тед, воспользовавшись этим, решил первым занять ванну — на сегодня было намечено еще много дел.
Выйдя из ванной, уже в джинсах и майке, Тед обнаружил Рене в гостиной, одновременно служившей ему и кабинетом. Одетая в джинсы, полосатую футболку и — во дает! — расшитые золотом остроносые тапочки без задников в гаремном стиле, подходившие к этим джинсам примерно как сомбреро к пеньюару, она изучала книжные полки и, услышав его шаги, обернулась.
