— Товарищ полковник, я охотник. И потом, я тут неподалеку работал.
Рябоконь продиктовал маршрут.
Для проверки сведений, сообщенных капитаном, была собрана разведгруппа, которую возглавил Гайдар. Вернулась она с «языком» — немецким шофером.
— Мы прошли часть пути по этому плану, — докладывал Аркадий Петрович полковнику. — Опрашивали жителей. Все совпадает.
Пленный тоже оказался находкой. Он знал, в каких деревнях стоят немецкие гарнизоны. Рябоконю пришлось изменить часть маршрута.
В лесу оповестили:
— Готовится прорыв. Все владеющие оружием могут принять в нем участие.
День, час, направление прорыва держались в тайне.
Чтобы в темноте не возникло неразберихи, чтобы люди не постреляли друг друга, было приказано объединиться в группы по 40–50 человек. Каждая имела номер и своего командира. Из групп сформировали три колонны.
Люди охотно подчинялись распоряжениям. Все устали от безначалия. При подготовке к прорыву удалось подсчитать примерное количество людей, готовых идти напролом, — их оказалось около 3000 человек. Остальные либо не могли двигаться по физическому состоянию, либо предпочли выждать, чтобы уйти из леса в одиночку.
Объединению, которое возникло в лесу, тут же придумали название: «группа полковника Орлова». Название позднее вошло во многие документы.
Но полковник был летчиком, начальником штаба авиационной дивизии. Всю конкретную оргработу взял на себя Гайдар. Ему пригодился опыт командира больших сухопутных частей. Это он, в частности, предложил объединить малые отряды в три колонны. Каждая после выхода из леса должна была двигаться в своем направлении, чтобы не стать на рассвете мишенью для самолетов.
Из рассказа Якова Константиновича Рябоконя, записанного мной на пленку:
«Боль в руке была такой, что я искусал все губы. Время от времени я проверял, на месте ли пистолет со взведенным затвором. И волновало меня только одно: когда все уйдут, я могу потерять сознание и не успею воспользоваться браунингом. И попаду в плен.
Тут положение серьезное, думал я, такого раненого, как я, они, конечно, взять не смогут. Дай бог, если фронт перейдет хотя бы половина. Может, кто меня потом и вспомнит» [17].
Лежа на плащ-палатке, Рябоконь наблюдал сборы большой колонны, которая готовилась к прорыву.
Внезапно совсем рядом затрещали кусты. Рябоконь увидел Гайдара и другого своего знакомого, Шкроба из Кировограда, которые несли пустые самодельные носилки.
«У них по дороге тоже будут раненые», — догадался Рябоконь.
— Давайте, капитан, мы вас переложим, — услышал он голос Аркадия Петровича.
— Что вы, товарищ Гайдар, — испугался Рябоконь. — Я ж могу потерять сознание и буду своим криком сигнализировать, где вы находитесь. Не надо, оставьте, вы лучше меня пристрелите. А то сам я, наверное, не сумею. Сильно ослаб. Вот пистолет. Затвор у меня взведен.
— Мы лучше Гитлера в Берлине из вашего пистолета пристрелим, — ответил Гайдар и вместе со Шкробом поднял Рябоконя за концы плащ-палатки и перенес на носилки.
Прорыв из леса Рябоконь запомнил плохо. Появление окруженцев гитлеровцы встретили автоматным и пулеметным огнем. Подготовку операции скрыть от них не удалось. Пока группа прикрытия отвлекала огонь на себя, группа, в которой оказался Рябоконь, уходила куда-то влево.
Капитана тоже несли бегом. Гайдар приставил к нему шестнадцать человек, которых заранее отобрал. Они на ходу передавали друг другу носилки, которые трясло, как безрессорную телегу. Рябоконь дважды видел рядом Гайдара, а под конец потерял сознание от боли.
«Когда я открыл глаза, — вспоминал Рябоконь, — было тихо. Рядом с носилками шел Аркадий Петрович.
— Очнулся, капитан? — спросил он. — Как чувствуешь себя?
— Терпимо… Только воды… И крупинку соли.
Соли не нашлось. А воды дали целую флягу».
В 12 километрах от Канева Рябоконя оставили в знакомой семье. Орлов, Гайдар и еще десятка три окруженцев двинулись дальше.
Рябоконь поправился, создал диверсионную группу, которая до 1944 года действовала в составе партизанского соединения С. А. Ковпака. В 1944 году добился назначения на фронт.
Сбылось еще одно предсказание Гайдара: Рябоконь попал в Берлин. Только не в самый центр, не к рейхсканцелярии, а лишь на окраину города. Увидеть Рейхстаг ему помешало еще одно тяжелое ранение.
Пока Рябоконь был жив, к нему в село Верхнячка Черкасской области часто приходили дети. Он рассказывал им историю своего чудесного спасения и всегда в заключение произносил одну и ту же фразу:
— Сам Гайдар нес меня на носилках.
Так решительность полковника Орлова, который не побоялся взять на себя командование окруженцами, осведомленность капитана Рябоконя, наблюдательность и давний командирский опыт Гайдара помогли вывести из Семеновского леса около 3000 человек.
Дальнейшая судьба недавних обитателей Семеновского леса оказалась для большинства драматичной и даже трагичной. Но в ночь с 29 на 30 сентября 1941 года эти люди получили возможность вступить в бой и вырваться из лесного плена.
«Такого героического поступка, когда тяжело раненный человек вывел в безопасное место 3000 солдат, военная история до сих пор не знала», — сказал о подвиге капитана Рябоконя бывший командир полка Аркадий Петрович Гайдар.
ГЕЛЬМЯЗЕВСКИЙ ПАРТИЗАНСКИЙ ОТРЯД
Гайдар и полковник Орлов с остатками группы отыскали партизанский отряд. Назывался он Гельмязевским, потому что был сформирован на территории Гельмязевского района тогдашней Полтавской области.
Но располагался отряд в лесу близ деревни Леплява. Сама же Леплява находилась неподалеку от берега Днепра, напротив города Канева, где был похоронен Тарас Шевченко. От лагеря до райцентра Гельмязева было более 30 километров.
Украина мало приспособлена для партизанской войны. Сады и степи. Леса растут островками — вроде Семеновского, о котором я только что рассказывал.
Леплявский лес был еще меньше. Занимаясь расследованием обстоятельств гибели Аркадия Петровича, я провел здесь сотни часов. Под конец я знал чуть ли не каждое дерево. Если мне нужно было пройти с одного края леса на другой, я затрачивал не более 30 минут. Правда, я всегда быстро ходил и сейчас хожу в том же темпе.
Здесь были наспех вырыты землянки, вероятно, мало пригодные для жизни зимой. В распоряжении отряда оказались громадные запасы зерна, крупы, сахара, копченого мяса, сала, заготовленные для долгого хранения. Все это было размещено в тайниках на территории района. Голода партизаны не опасались. Беднее было с одеждой. Когда наступили ранние холода, начальство выдало всем партизанам шапки- ушанки.
Голова у Гайдара оказалась большого размера. Ему подобрали единственную рыжую ушанку. Больше
