— Обо мне не беспокойся, — хмуро ответил он. — В этом аду я не останусь. Если понадобится, буду подтягиваться на пальцах.
Путь наверх был мучительным и опасным. Одно неверное движение — и они могли упасть вниз и разбиться…
Луиза продвигалась первой — внутри нее все трепетало, влажные от пота ладони скользили по стене, пот ручьем катился со лба, застилая глаза. Хотелось двигаться быстрее, чтобы глотнуть наконец спасительного свежего воздуха, но она слышала за собой тяжелое прерывистое дыхание Гейджа — разве могла она оставить его?
Поток света ослепил Луизу, и она какое-то мгновение не видела ничего, кроме черной, точно бездна, тьмы, но, отчаянно заморгав, тут же с удивлением увидела прилипшие к каменной нише собственные пальцы. Точно зачарованная, Луиза вскинула голову. Над ней сияло солнце, в ослепительно-синем небе парили стрижи.
На глаза молодой женщины навернулись слезы.
— Гейдж…
— Я вижу, милая, — тяжело дыша, отозвался Гейдж. — Мы спасены! Мы все-таки выбрались! Не знаю, как тебе, а мне эта шахта порядком осточертела.
Луиза, воодушевленная близостью свободы, с удвоенной энергией стала карабкаться наверх.
Через несколько минут они выбрались на поверхность. Свобода!
Луиза пыталась уговорить Гейджа подождать ее тут же, у выхода из штольни, а самой отправиться за помощью. Но он наотрез отказался отпускать ее одну.
Луиза твердила ему, что он очень слаб, что с ним она потратит на дорогу до дома в два раза больше времени, что ему вообще нельзя передвигаться из-за кровотечения…
Но Гейдж не желал ее слушать. Поэтому, казалось, прошла целая вечность, пока наконец они добрались до дома Луизы. Полмили пути показались сущим кошмаром: эйфория после выхода из шахты быстро прошла, Гейдж совсем обессилел и всей тяжестью тела навалился на Луизу. Ее очень беспокоила его мертвенная бледность, она опасалась, что вновь может начаться кровотечение.
Открыв наконец дверь запасным ключом, который держала в цветочном горшке на крыльце, Луиза уложила Гейджа на диван, укутала его одеялом и бросилась к телефону, чтобы позвонить Марджи и шерифу. Но подняв трубку, сразу поняла, что Риордан принял меры предосторожности, на случай если им все-таки удастся выбраться из шахты — телефон молчал.
Закипев от ярости, Луиза крикнула Гейджу.
— Поехали, тебя надо как можно скорее показать Марджи. Моя машина, слава Богу, на ходу.
Семья Коулов сидела за обеденным столом, неторопливо обсуждая домашние дела, как вдруг дверь отворилась и на пороге появился Гейдж — смертельно бледный, с кровоточащей раной на бедре, наспех перевязанной свитером. Прислонившись к стене, он начал сползать по ней на пол.
— Господи, что случилось? — воскликнул Ральф. Остальные, словно окаменев, потрясенно смотрели на представшую перед ними картину, но спустя мгновение опомнились, забегали, заволновались.
— Ральф, Ник, несите его в кабинет, — распорядилась Марджи. — Дорин, принеси мой медицинский саквояж, он в шкафу в холле. Осторожно с ногой, мальчики, — предупредила она.
Через несколько минут Гейджа положили на диван, и Марджи склонилась над ним. Разрезав ножницами джинсы на бедре, она увидела рану и коротко сказала:
— Тебя нужно везти в больницу, Гейдж. Пуля засела глубоко, и одна я не справлюсь…
— Это подождет, — пробормотал он, сжимая от боли зубы. — Первым делом необходимо задержать Риордана.
— Риордана? — встревожился Ник. Какое отношение к этому имеет Риордан?
— Он стрелял в меня… — прошептал Гейдж и потерял сознание. Подробности они уже узнали от Луизы.
К полуночи все благополучно завершилось. Врач в Главной медицинской клинике округа, куда привезли Гейджа, осмотрев рану, тут же отправил его в операционную. Все Коулы нервничали, расхаживая взад-вперед по коридору и ожидая конца операции. Из школы приехала Венди — бледная, перепуганная. Когда Гейджа вывезли из операционной, он сразу же заявил, что ночевать в больнице не останется. Он еще не отошел от наркоза — глаза его слипались, он даже не отреагировал на сообщение, что Риордана схватили в Ногалесе, когда тот уже собирался пересечь мексиканскую границу.
Врач сообщил, что Гейдж проспит до утра, так что родственникам и близким ночевать в больнице не было смысла. Луиза оставляла Гейджа с тяжелым сердцем. Вежливо отказавшись от приглашения Коулов провести ночь у них на ранчо, она отправилась домой.
Тишина обрушилась на Луизу сразу, как только она вошла в свой пустой одинокий дом. Взволнованная событиями этого страшного дня, Луиза ничем не могла заняться, все валилось из рук. Она бесцельно бродила по комнатам, озадаченно смотрела на вещи отца, словно видела их впервые… Пора было признаться себе в том, что она любит Гейджа Коула. Любит всем сердцем…
В другом месте, в другое время Луиза порадовалась бы такому открытию. Но здесь, в отцовском доме, наполненном мучительными воспоминаниями детства, не утихавшими и по сей день, она не могла приветствовать свое чувство. Конечно, хотелось верить, что Гейдж не похож на ее отца. Ведь из того, что он сильный, уверенный в себе ковбой, вовсе не должно было следовать, что он прижмет Луизу к ногтю, как отец ее мать. Нет, Гейдж не такой. Он не обратит ее любовь в оружие против нее самой. А вдруг?.. Да и вообще, они же совершенно разные люди. Нет, им не суждено быть вместе!
Слишком долго я здесь живу, подавляя рыдания, подумала Луиза. Пора уезжать…
Гейдж целый день ждал, что Луиза придет в больницу. Часа в четыре он попробовал позвонить ей, но телефон ее, видимо, еще не работал. Раздосадованный, Гейдж позвонил в Дабл-Ар. Венди сообщила, что в последний раз они видели Луизу прошлой ночью, когда она, отказавшись переночевать у Коулов, поехала домой. Гейдж сразу же заподозрил что-то неладное.
— Кто-нибудь может приехать за мной? — строго спросил он у Венди, снявшей трубку. — Я хочу вернуться на ранчо.
— Но я думала, ты должен остаться в больнице еще на пару дней… — нерешительно начала Венди. — Врач говорил…
Гейдж еле сдерживался, чтобы не взорваться; в голове крутилось: «Торопись, торопись!»
— Венди, детка, врач — пожилая женщина, склонная к паникерству. Пожалуйста, не волнуйся, а лучше приезжай и забери меня отсюда. Да, и захвати мою одежду. Если я останусь здесь еще хотя бы на ночь, то сойду с ума.
Венди надолго замолчала, и он уж подумал было, что сестра откажет ему… Но после некоторых колебаний она все же произнесла:
— Хорошо, хорошо, ты ведь уже большой мальчик. Сам отвечаешь за свои поступки. Скоро буду!
— Умница, сестричка, ты просто молодец! И я люблю тебя. Ну, хватит болтать, собирайся!
— Уже еду!
— Отлично, но учти, чтобы на спидометре было не больше семидесяти. Слышишь? Не гони!
Венди засмеялась в ответ и повесила трубку.
Следующие два часа показались Гейджу самыми длинными в его жизни. Он нутром чуял — с Луизой что-то происходит, но ничего поделать не мог — оставалось только ждать. Увы, терпением он никогда не отличался. Но наконец Венди влетела к нему в палату, прижимая к груди пакет с его одеждой.
Покинуть больницу оказалось не так-то просто, но врач, видя, что Гейдж разнесет все здание, если его не отпустят, смирилась. Через двадцать минут он уже садился в пикап, на котором Венди приехала из дома, проклиная невесть откуда взявшуюся усталость — прошел-то он всего тридцать шагов от палаты до выхода.
Тем не менее, когда они приехали в Дабл-Ар, Гейдж стал настаивать на своей поездке к Луизе. Венди
