– Хорошо, – Алва взял полотенце и утер лицо, – юноша, идемте.
Джаниса Ричард узнал сразу. Вместе с ним был смуглый коротышка с толстыми губами.
– День добрый, господа, – Ричард лишний раз убедился, что его эр заносчивее всего держится с людьми порядочными, – как поживает Двор Висельников?
– Так себе, – бывший моряк явно был удивлен, – народу мало осталось…
– Ничего, – утешил Алва, – был бы город, а воры и грабители найдутся. Юноша, как там у Дидериха, когда Гэйбриэл пришел к Тени: «Привет тебе, владыка гордых?» или не «гордых»?
– «Вольных», – покорно подсказал Дик.
– Это почти одно и то же, так в чем дело, господа вольные?
– Монсеньор, – начал Джанис, – вы там… спрашивали… Ну, кто за вашего оруженосца платил. Так вот он, – Джанис кивнул на губастого, – кой-чего знает.
– Любопытно, – Рокэ скрестил руки на груди, – кажется, старик Дидерих берет реванш.
Джанис явно не понял про Дидериха, но решил, что это приглашение к разговору, и ткнул губастого меж лопаток. Тот пару раз моргнул и выдохнул:
– О прошлом годе я за Выдрой ходил.
– Выдра тот, кто за дело взялся, – пояснил Джанис, – а этот при старой Тени вроде как прознатчиком был. С теми, кто на сторону работал, чтоб долю не тихарили.
– Оно так, – кивнул прознатчик, – Выдра мой был. Короче, сговор там такой забили – сотня «ржавых»[41] – задаток, четыре – опосля. Дело Выдры было стоять, где скажут, и ждать, кого надо.
– И кто ж нанял покойного Выдру? – Голос Рокэ звучал ровно и лениво.
– Назвался бароном. Плащ на ем был и шляпа, на морде – маска, из-под нее борода торчала… Чернючая, токмо, сдается мне, невсамделишняя, – губастый из кожи вон лез, пытаясь припомнить, – сам вроде толстый, а верней всего, одеяло на себя навертел. Вот голос я, пожалуй, признал бы, а что другое – извиняйте…
– Как он Выдру нашел?
– Да кошки его знают, но по-глупому, видать.
Алва вопросительно поднял бровь, и Джанис пояснил:
– Если бы умно сделал, Выдра не стал бы Тени докладать, сделал бы втихую и делиться не стал.
– Хорошо, – кивнул Рокэ, – если где налетишь на этого, в одеяле, получишь сотню «ржавых». Тени с них налог я сам заплачу. Ричард, у Дидериха так полагается? Или я что-то путаю?
Ошалевший от слов Ворона прознатчик опять заморгал, на его физиономии явно читалось желание перерыть всю Олларию, но найти нанимателя Выдры. Наконец он изогнул большой и указательный пальцы левой руки в виде полумесяца и приложил к губам. Ворон засмеялся и ответил тем же, после чего подмигнул Джанису и вышел. Дик догнал эра лишь на пороге. Алва, не оглядываясь, бросил:
– На сегодня, юноша, урок окончен. У меня – дела.
Дик облегченно кивнул, возвращаться на внутренний двор и браться за шпагу не хотелось ужасно.
– Эр Рокэ, а что это за знак?
– Дидерих о нем не писал?
Ричард растерянно покачал головой. Рокэ то и дело подтрунивал над любимым поэтом Ричарда. После реплик эра некоторые пассажи великого барда и впрямь казались нелепыми, хотя Алва ничего обидного не говорил. А вот вопли Жиля Понси о том, что Дидерих – старье, а Барботта – величайший поэт Талига, у Дика вызывали то смех, то желание стукнуть Жиля пониже спины.
– Так как, юноша? Неужто в «Плясунье-монахине» нет ни слова о тайной воровской клятве?
– Нету.
– Увы, даже великие ошибаются, – наставительно сообщил Рокэ, – а может, не ошибаются, а боятся. Это знак слепой подковы, юноша. До Олларов за него рубили руку, но Франциск решил, что это расточительно. Висельники так клянутся в особо торжественных случаях. Кажется, это единственная клятва, которую они не нарушают. Теперь этот губошлеп до смерти будет искать твоего врага в одеяле.
– Эр Рокэ, а почему подкова?
– Из гонора, – Алва прижал к глазам ладони. – Это очень старый символ.
– Я слышал о ней, – Дик отчего-то застеснялся, – в Надоре. Давно, когда маленький был.
– Вообще-то эта пакость старше и Надора, и Алвасете, – обрадовал Рокэ, – ее боялись еще до эсператизма. Сказки менялись, страх оставался, а ворье всегда обожало пускать пыль в глаза. Отсюда эти их «Ночные тени», страшные клятвы и прочая чушь… Ричард, когда у вас появятся наследники, объясните им, что тот, кто чистит чужие карманы и отбирает куски у слабого, называется мародером и грабителем. Чести и красоты у него примерно столько же, сколько у ызарга. Мой вам совет, никогда не принимайте ызаргов за иноходцев, это неправильно.
Дик представил всадника верхом на огромном ызарге. Ызарг мотал хвостом и пытался рыть кривыми короткими лапами землю. Это было потрясающе!
– Что с вами, юноша? – участливо спросил Рокэ.
– Я… я… я подумал… как кто-то едет на ызарге… на большом!
