В навороченном за тысячелетия душеспасительном бреде сам Великий Дракон не разберется, куда уж мне. Разумное зерно в нем есть, не спорю, но как его отыскать? Как бы то ни было, Проклятый и Эстель Оскора вернулись в Тарру, а Последний из Королей жив и под присмотром – это внушает определенную надежду. Ну а дальше-то что?
Три Звезды, если астрологи правы, вспыхнут года через полтора, а если светила ни при чем? Темная Звезда – вот она, собственной персоной! Сидит в болоте в обществе сероглазого горбуна и понятия не имеет, за что браться. Прятаться и ждать? Идти навстречу судьбе? А если и две другие обещанные звезды такие же чудища, как и я? Вдруг одна из них – Эрасти, а вторая… Рене? А все эти хвостатые кометы, Ангезы и Аморы лишь фантазии звездочетов, понявших слова Эрика слишком буквально? Я глупо и бессильно задрала голову к многозначительно молчавшей бесконечности. Высшие силы обожают молчать, когда к ним взывают. Не потому ли, что не знают ответа и стыдятся смотреть в глаза тем, кто в них верит?
Лишенный коры корявый ствол, в свете луны казавшийся грязно-белым, нависал над припорошенной снегом трясиной. Я сняла защитное заклятие, отпугивавшее от дупла белок и птиц, и вытащила Перстень Анхеля. Погасший. Впору было сесть в сугроб и возгордиться – я угадала, что свершен Последний Грех, а Проклятый додумался, что, когда это случится, кольцо погаснет. Какие мы оба умные, вечность нас побери!
Глядя на ослепший камень, я пыталась собраться с мыслями, и не было никого, кто мог бы мне что-то посоветовать и тем более помочь. Эстель Оскора была одинока с того мгновения, когда «Созвездие Рыси» растаяло в Сером море, одинока и отрезана от всех, имевших право хотя бы на смерть. Я привыкла к своей участи, к тому, что иду сквозь чужие миры в призрачной надежде куда-то вернуться, но этой ночью одиночество чуть меня не доконало. Еще немного, и я бы разбудила Александра, чтобы услышать хоть чей- нибудь голос, но вовремя остановилась.
Пусть Тагэре спит, ему и так досталось и еще достанется. Меч Последнего из Королей должен ударить вовремя, его рука не имеет права дрогнуть. Мои боль и страх – это мои боль и страх. Мне их и нести, пока я не встречу Рене или не пойму, что встречи не будет. И все же, все же, если б Александр проснулся и вышел ко мне, мне стало б легче. Я никогда не боялась ночной тьмы, но сегодня мне было страшно, как одинокому ребенку, забившемуся под стол в доме, по которому бродят воры. Бродят и чего-то ищут, может, пройдут мимо, а может, слепо шаря по всем углам, наткнутся на дрожащее создание, которому хочется лишь одного. Чтобы чужаки забрали, что хотят, и ушли. Великие Братья, откуда у меня такие мысли?! Что со мной такое? Что такое со всеми нами? Будь проклята эта ночь, в которую какой-то подонок сотворил непоправимое…
2895 год от В.И. Ночь с 1-го на 2-й день месяца Вепря
АРЦИЯ. МУНТ
Его Величество Пьер Седьмой доклада не ждал, хотя знал, что должно произойти этой ночью, выбранной им из множества других. Главной ее особенностью было то, что у нее не было никаких особенностей. Ни полнолуния тебе, ни новолуния, звезды не предсказывают ничего необычного, холодно, но в меру, зимние праздники позади, но и до весны далеко. Очень подходящая ночь для того, чтоб избавиться от помехи, но надо быть осторожным.
Тартю не собирался давать повод для сплетен и пересудов. Дескать, в ночь с первого на второй день месяца Вепря ночью к королю пропустили гонца, и с той поры никто не видел юных братьев королевы. Нет, Жак Релльи войдет во дворец Анхеля днем, ближе к вечеру, будет долго дожидаться в приемной и наконец получит из рук Его Величества полное прощение и должность управителя Аганнского порта. Дороговато за двоих мальчишек, но что поделать. Главное, что далеко от Мунта. Ничего, должность и доходы со временем можно и потерять.
Где-то в коридоре заорала кошка, и Пьера передернуло от ненависти и отвращения. Проклятые твари! Житья от них нет!
Слуги назло ему развели полный дворец кошек. Мелкая, но неприятная месть. Да, после того как полтора десятка насмешников лишились языков, распевать песни про нового короля в Мунте прекратили, но выследить тех, кто пускает на ночь в дворцовые коридоры обожравшихся мяуна котов, труднее!
Нет, он правильно поступает, женясь на дочери Филиппа. Можно десятками казнить дворян, но и в их глазах, и в глазах простонародья Пьер Тартю останется кошачьим отродьем, а вот наследник от королевы Тагэре его положение упрочит. Увы, сделать Нору законнорожденной – значит превратить ее отвратительного братца в короля; впрочем, будь Филипп самым тихим и послушным мальчиком в Арции, он все равно был бы опасен, а от опасности следует избавляться вовремя. Что ж, сегодня братья Элеоноры Вилльо обрели вечный покой, а он избавился от самых серьезных соперников. Если не считать пропавшего горбуна и его отродья, которых так и не нашли ни живыми, ни мертвыми. Пьер Тартю знал, что «убитый» Александр по-прежнему остается для арцийцев законным королем. Сейчас люди подавлены и напуганы, но придет весна, и один Проклятый знает, что она принесет. Ее Иносенсия обещала помогать, но исполнить обещанное не торопится.
Король поморщился: он боялся Анастазию, без помощи которой никогда бы не победил. Чего бы он ни отдал, чтобы вырваться из-под власти Предстоятельницы, но это было невозможно. Кот снова заорал – то ли от ярости, то ли от страха. Король вскочил, натянул парчовый халат и рывком распахнул дверь, намереваясь дать взбучку дежурным слугам, допустившим появление мерзкого животного у двери королевской опочивальни.
В прихожей никаких кошек не оказалось. Ярко горели свечи, дежурные гвардейцы и лакеи, наученные горьким опытом своих предшественников, стояли и сидели там, где им положено. Придраться при всем желании было не к чему. Черную кошку в темной комнате поймать трудно, но в освещенном многими свечами зале, вся обстановка которого состоит из нескольких скамей на гнутых ножках, тварь была бы видна. Орала за окном? Завтра же он прикажет перетопить всех дворцовых котов – пусть будет больше крыс, зато прекратятся эти проклятые вопли. Пьер хмуро обвел глазами напряженные лица слуг и стражей, медленным, истинно королевским жестом закрыл дверь и оказался… один на один с четверыми мужчинами в богатых одеждах, спокойно стоящими посреди опочивальни.
Полумрак скрывал лица, и Тартю видел лишь силуэты. Все четверо были высоки ростом и казались сильными и опасными. Ступни арцийского монарха приросли к полу – следовало кинуться к двери, призывая на помощь, но его хватило только на то, чтоб замереть, дрожа всем телом.
– Срок настал. – В тяжелом голосе слышалась странная торжественность. Так мог бы заговорить оживший памятник.
– Мы пришли, – веско произнес второй.
– Мы готовы, – добавил третий.
– Мы ждем, – подтвердил последний, стоящий с краю.
