отдадим!»
И он бы сказал, но говорить было некому. Клирик был лишь предтечей, зеркалом, отражающим чужие лучи, правда, с помощью зеркала можно поджечь поленницу, дом или целый мир. Да, в непростые времена ты вернулся, Эрасти Церна. Но ты вернулся, и ты должен удержать на плечах небо, если это потребуется! Если здесь умеют любить, как Геро и Дариоло, и помнят о чести и долге, как Артур, Тарра будет жить. Мы справимся со своими бедами сами и не пустим чужаков, какими бы сильными они ни были и какими бы благостными ни прикидывались!
– Арде! – Губы Эрасти шевельнулись, повторяя пришедшее из тьмы веков слово. Проклятый и святой, он принимает бой со всеми и за всех. Он и Геро. И все остальные, кому не наплевать на Тарру и кто судит себя строже, чем других, и не склоняет головы ни перед судьбой, ни перед силой, даже если та мнит себя высшей.
2895 год от В.И. Утро 11-го дня месяца Собаки
АРЦИЯ. ГРАЗА
Покойная Эмильенна Рогге принадлежала к тому редкому типу женщин, которые терпеть не могут кошек. Баронесса частенько говаривала, что эти твари бывают либо бедными кисками, либо наглыми котярами, третьего не дано. Селестин не столь часто имел дело с хвостатым племенем, чтобы составить о нем собственное мнение, но Пьер Тартю подтвердил правоту матушки, за несколько ор превратившись из бедного изгнанника в наглого узурпатора. Кошачье отродье! Новоиспеченный маршал Стэнье-Рогге знал своего пасынка четырнадцать лет, но не предполагал, что худосочный тихоня поднимет хвост на тех, перед кем еще вчера расстилался. Что же будет, когда он и впрямь станет королем? Заведет атэвские порядки с ползанием на брюхе и лобызанием пола, по которому ступают сапоги повелителя?
Пьер Шестой был слабоумным, но ни Филипп Тагэре, ни Рауль ре Фло, не говоря уж об Александре, не унижали своих соратников, тем более оказавших им услуги, а этот же… Селестин не сомневался, что хлебнет горя и с пасынком, и с женой. Да и ифранцы с циалианками своего не упустят. Теперь граф жалел о горбуне, но отступать было поздно. Если Тагэре вернутся, он, Селестин Стэнье-Рогге, не жилец, поэтому, как это ни печально, он привязан к обнаглевшему ублюдку.
Александра так и не нашли, пропал и Робер со своими людьми. Предали? Не может быть. Единокровному братцу Селестин верил, как самому себе… В том смысле, что, пока Роберу выгодно, он сделает все и больше, а когда ветер подует в другую сторону, ударит в спину и скажет, что так и было. Но пока бастарду расположение и благодарность знатного родича нужны как воздух, вот он и рыщет по окрестным деревням в поисках горбуна. Да уж, хороший подарочек сделал братцу покойный Филипп. Говорят, жеребец из конюшни калифа может таскать на себе покойника квартами, не позволяя к нему приблизиться ближе чем на полет стрелы. Роберу придется побегать за своим титулом, а Тартю – поволноваться. Любопытно, что будет в Мунте, сумеют ли Вилльо исполнить свои обещания?
Рогге так, для собственного удовольствия, проследил, как по мунтской дороге друг за другом ускакало три гонца. Первым умчался один из Белых рыцарей. Вице-командор Нерюж сообщал в Фей-Вэйю об исходе битвы. Затем ускакал красавчик Гризье, а следом за ним с охраной в два десятка человек отправился какой-то ифранец в цветах Тартю. Надо полагать, в его сумке было три письма – Ее Иносенсии, Жоселин и все тем же Вилльо-Гризье, которые должны провернуть дельце в столице. Любопытно, кошкин сын пишет о смерти короля или о его исчезновении? Первое дальновиднее, хотя никогда не стоит кукарекать до рассвета. Будем надеяться, что горбуна отыщет именно Робер…
– Монсигнор! – Аюдант был бледен и возбужден. Видимо, родственничек заработал свою консигну.
– В чем дело, Гилле?
– Монсигнор, лошади сигнора Робера…
– Лошади? Что с ними? Волки их, что ли, съели?
– Не их… Сигнор Робер…
– Где он?! – рявкнул новоиспеченный маршал.
– Его нет… Никого нет… Лошади…
– Что «лошади»?
– Их нашли. Всех. А всадники пропали.
– Бред! Где кони?
– В двух весах от оврага.
– Хорошо, едем.
Нет, бредом это не было. Три десятка оседланных коней бестолково топтались на убранном поле. Два или три слегка прихрамывали, словно бы провалившись в кроличью нору. Больше никаких повреждений цевские жеребцы не получили, но вот наездники куда-то подевались. Ничего не понимая, Стэнье-Рогге попытался разобраться в следах и понял только, что сначала всадники шли галопом, словно кого-то преследуя, потом что-то произошло: то ли лошади взбесились, то ли наездники враз упились, то ли из лесу вышел бука и всех сожрал. Селестин был человеком дошлым, и у него был Кристалл Поиска, но, судя по нему, ничего запретного и нехорошего в здешних краях не творилось. Объяснить, куда делись король, его конь и тридцать два здоровых, хорошо вооруженных мужика, магический инструмент не мог.
– Монсигнор, – ифранский лейтенант вскинул руку в приветствии, – вас срочно требует Его Величество. Я вас едва нашел.
– Хорошо, что нашли, – буркнул Селестин. – Я вот своих людей найти не могу.
– Дезертировали? – посочувствовал ифранец.
– Не похоже. Преследовали горбуна, и как корова языком… Лошади здесь, а сами пропали. Чего угодно Его Величеству?
– Узнать, как идут поиски. Велено искать хоть до Темной Звезды…
2895 год от В.И. Ночь с 11-го на 12-й день месяца Собаки
АРЦИЯ. МУНТ
