позабыл бы…
– А ведь точно, дрыхли бы мы! – От сердца совсем немного, но отлегло. – Только все равно заманивает, тварь! Уйдет он с ней, и с концами!
– Уйду, – спокойно подтвердил Алва, – это не обсуждается. Тревога может оказаться ложной, но посмотреть необходимо. И, сударыня, вы правы, я ухожу с концами. Война на севере вряд ли в пристойном состоянии, да и с Рудольфом пора ругаться… Мы больше не имеем права тянуть и беречься, нужно рискнуть, но разрубить все узлы.
– И потому регент и Первый маршал заживо лезет в могилу?! Это не последняя война и не последняя беда. Если отдать все сейчас, кто будет вашим Талигом завтра?
– Так думаете не только вы, но и Рудольф. – Алва улыбнулся, и Матильда на старости лет едва не уподобилась лисоньке Этери. – Только я далеко не «всё», кроме того… Разве я похож на то, что можно взять и «отдать»?
– На императора ты похож, – хмыкнул Бонифаций. – Если подумать, уже года три…
– Омерзительно. Особенно с учетом всяческих пророчеств…
2
Что святая обязанность кавалера – развлекать дам (любых!), Марсель уяснил года в четыре. Обычно виконт справлялся с этим шутя, но на сей раз возникли трудности. Выходца не угостишь, а для флирта капитан Гастаки была слишком мертва, мощна и верна супругу. Оставалось вести светскую беседу, что Марсель и делал, ощущая себя скачущим с кочки на кочку через полное ягод и пиявок болотце. В первую лужу виконт плюхнулся, упомянув «пантерок». От былых соратниц капитана Гастаки затрясло, как трясет вояку от дезертиров, а верную супругу – от развратниц.
– Никчемные шлюшонки! – ревела Зоя. – Увязались за мной, чтобы ловить штаны! Ненавижу… Дуры вертлявые. Ни ума, ни совести, только б лизаться… Я потопила фельпский флагман, я не давала бездельничать гайифским болванам, я бы спасла и флот, и битву, если б не самозваные адмиралы и не эти дуры! Якорь им в глотку, угробить «Пантеру» и вертеть задом перед врагами… Сучки несытые, сожри их зубан! Завидели кобелей, и последние мозги вон…
– Сударыня, – попытался выбраться из лужи один из упомянутых кобелей, – а что вы сделали с другими вашими офицерами? С теми, кто был на одной вилле с вами? Почему они вообразили себя крысами?
– Это не мы! – отреклась Зоя. – Мы с Арнольдом такого не делаем. Не умеем, не знаем, не хотим! Я ушла за тем, кого всегда ждала, я не оглядывалась… Я не хотела забирать этих, нет, не хотела. Зачем мне они? А они уцепились, не уснули и уцепились… Так бывает: сперва вытечет, потом натечет другое. То, что рядом… Оно не страшное для горячих, оно никакое, просто так вышло. Может, я слишком злилась, и они не уснули, может, они в это время про меня же, за моей спиной… Тогда сами виноваты, мерзавки, но я не хотела. Так вышло, но мне все равно.
– Мне тоже вообще-то, – совершенно честно признал Валме, – хотя, когда женщина
– Не уснул, потому что кровь. Не твоя, но для не-сна хватает. Я сперва так думала, но, может, дело уже в тебе. Ты очень не наш, ты ничей. Совсем.
– Этого еще не хватало! Если я совсем ничей, как же я с вами пойду?
– Ты не пойдешь. Он не хочет.
– А кто его спрашивает? Я хочу, и я пойду, главное – пройти. Я не застряну в этой вашей дыре, или где вы там ходите?
– От холода к холоду и еще там, где горячие говорили то, что мы слышим. В этом доме многое сказано. Мы можем входить и звать.
– А забирать?
– Только если ответят и захотят. И еще виновных…
Виновные Марселя не заботили.
– Я отвечу и захочу, – твердо сказал виконт. – Надо сказать что-то определенное или можно импровизировать?
– Чего можно, якорь тебе под хвост?!
– Чтобы пойти с вами, – терпеливо уточнил Валме, – нужно знать особые слова или хватит чего-то вроде «капитан Гастаки, я желаю идти с Рокэ Алвой и обязуюсь не иметь к вам никаких претензий»?
– Ты в самом деле хочешь. – Мертвая дама смотрела в упор, но страшным это не было, то есть страшным по-сказочному. Вот если б Валме требовалось жениться или хотя бы согрешить, тогда это был бы не страх, а целый ужас. – И ты сможешь пройти, но какой же ты горячий!
– Прошу меня простить. Это доставляет вам неудобства?
– Нет, раскуси тебя зубан! Мне это никак, но хотела бы я глянуть на того, кто за тобой придет, а ведь такие быть должны!
– Пожалуй… Хотя я вроде бы лишнего не говорю. И Валмон, это наше имение, пока не провалился… Кстати, вы ничего про Рожу не знаете? Это маска такая. Ей, если Коко не врет, пара тысяч лет. С одной стороны она золотая с черным, с другой – наоборот. Висит на стене в Олларии, а потом падает, и случается какая-то гадость.
– Мы не знаем, что случалось до того, как мы остыли. Две тысячи лет назад Она уже была и могли быть те, кто служит Ей, но эта вещь не от Нее. Ты говоришь, эта маска…
– Грохается, – подсказал Марсель. – Один раз она шмякнулась, когда провалился Надор, в другой уж не знаю, что случилось, но день выдался отвратный. Я чуть не скормил собаке парочку уродов, посмевших поднять хвост на даму, а Рокэ заболел…
– Он не заболел, он выпил, и ты, и эти… Золото тоже пьет, железо – нет, а золото алчет, потому к нему и ползут. Скоро вернется солнце, а мы еще не в пути. Сходи и поторопи.
– Сударыня, возможно, я вам и надоел, но я наслаждаюсь вашим обществом, а Рокэ скоро придет. Вы не представляете, как сложно что-то втолковать сразу обоим супругам, к тому же оторвав их… Не будем об этом. Хотите, я вам спою?
– Что?!
– Романс. Голос у меня небольшой, но приятный. К сожалению, с гитарой я на «вы», но на простенький аккомпанемент меня хватает. Вы любите романсы?
– Я капитан, а не какая-то финтифлюшка!
– Сударыня, марикьярские капитаны – люди солидные, а как поют… Давайте я спою вам о море. О том, как я его никогда не видел, а хочется.
– Ты же видел, – удивилась Зоя.
– Это не моя песня, – объяснил Марсель и недрогнувшей рукой ухватил собственность Дьегаррона. В конце концов, слух не одной, так другой солидной дамы он сегодня таки усладит. И будь он Барботтой, если Зоя не растает, такие всегда тают, когда не бодаются.
3
– Наше дело – убрать из Золотых земель морисков, – объяснял Ворон. – Все звери уже на плоту, остается проследить, чтобы кушали они друг друга в нужном нам порядке и с удовольствием.
– Ваша уборка морисков, – не удержалась от колкости Матильда, – подозрительно напоминает завоевание Гайифы.
– Дельфин в море, сударыня, тоже подозрительно напоминает акулу. – Ворон заговорщицки понизил голос. – Завоевывать что-то приличное долго, муторно, и еще не всегда удержишь – Балинт Мекчеи тому свидетель. Гайифа же Талигу без надобности. Земли? в Варасте и Северном Надоре пока больше чем достаточно. Ждать, когда случится избыток бакранов, опять-таки долго, пусть уж лучше «павлин» живет, хромает и загораживает нас от Зегины.
– Во искупление былых непотребств, – уточнил не прекращающий обниматься Бонифаций, – ибо не разбитыми лбами и нытием утишают гнев Его, но делом. С чего начинаем?
– С праздности, твое преосвященство, и беспечности. – Ворон прикрыл ладонями глаза и сразу же отнял, словно обжегся. – Адуанов, кто побдительней, разгонишь хоть в поиск, хоть на охоту, Коннер скоро выдр своих привезет, порыбачьте… Словом, предавайтесь семейным радостям и не глядите по сторонам – пары недель Баате для предательства должно хватить.
