Жермон приподнялся на стременах, из-под руки всматриваясь в чуть холмистую, радостно зеленую даль. Никаких сюрпризов не ожидалось, просто напряжение требовало хоть какого-то действия.
– Мой генерал, труба.
У Жермона имелась собственная труба, не заметить этого Арно не мог. Просто парню захотелось поговорить.
– Давай! – Ариго навел окуляр на видимый безо всяких приборов то ли холм, то ли курган, намеченный для короткого полуденного отдыха. – Никогда не думал, что в Придде столько курганов… Когда мы уходили от Печального, нарвались на целую россыпь… С подвохом. Будет забавно, если и тут вспугнем каких-нибудь «Забияк».
– Прикажете проверить?
Юный герой, надежда Талига, рвется вперед. Ничего, обойдется.
– Баваар проверит, – безжалостно пресек поползновение Жермон. – Тебе нравится, когда проверяют
– Нет!.. мой генерал.
Ойген сумел бы развить мысль должным образом, сделав ее незабываемой, Ариго подобными талантами не блистал. С Валентином было проще, наверное, потому что Придд был там, где хотел, а вот малыш Арно… Он в самом деле показал себя неплохим разведчиком, Давенпорт ему не мешал, а потом пара генералов и один маршал загнали парня в штаб.
– Мой генерал, разрешите спросить.
– Валяй!
– Я хотел бы узнать, что вы думаете… Не о полковнике Придде, – Арно старательно улыбнулся, – о вашем последнем рейде. Вчера вы заметили, что он вышел пустым.
Решил заняться стратегией. Неплохо. Теньенты должны обсуждать генералов, только тогда они станут таковыми, а Савиньяк-негенерал может быть только маршалом.
– Мы опоздали, Арно, а вот «гуси» сработали быстро. Мы нашли на месте переправы оставленный лагерь… Так что зря я удивлялся дриксенской запасливости и количеству подготовленных понтонов.
– А другие?
– Что другие?
– Другие ничему не удивлялись? Им как будто так и надо, да? Я же не слепой… Вы не хотели уходить на Язык и не верили, что Бруно будет воевать по Пфейтфайеру!
Так, похоже, малый штаб в лице трех теньентов и одного полковника не дремлет.
– Бруно воюет по Павсанию, – проверил догадку Ариго.
– Простите! По кому?
– Есть такой стратег, – туманно объяснил Ариго и внезапно хихикнул, вспомнив явившегося в бреду ежа.
Арно сдвинул брови и поправил обреченную шляпу. Значит, Придд молчит. Это Арно соизволил убрать в мешок субординацию и выпустить на волю фамильную дружбу. Как прошлой осенью на дороге в Вальдзее.
– Мой генерал, кто поведет армию, если… если маршал заболеет? Вы?
– Фок Варзов здоров, теньент Савиньяк!
– У него давно плохо с сердцем, и он проигрывает. Мой генерал, я ни с кем об этом не говорю, но я… Я именно что Савиньяк… В нашем доме… невозможно не разбираться в некоторых вещах! Бруно прет вперед, мы пятимся. Нас обманули с переправой, застали врасплох и чуть не разгромили, хорошо, Ансел подоспел. У нас ничего не вышло с Доннервальдом, мы же гарнизон… просто бросили. Вас погнали в рейд. Без толку, теперь опять… А если Бруно что-нибудь еще выкинет, а вас при основных силах не будет?
– Не делай из меня Алву.
– Я не делаю! Маршал Алва другой… Он лучший из всех, но его здесь нет. Есть вы. И вы тоже под дудку Бруно не пляшете.
– Пляшу, потому что дриксов больше и у них есть резервы. Ты про рейд спрашивал… У нас едва не вышел бой с дриксенским отрядом. «Гуси» подходили с востока и явно нацелились прижать нас к реке. Я заподозрил, что это не все вражеские силы, и от боя уклонился. Раз переправы нет, не будет и прущих через нее, значит, и рисковать смысла нет. Я попятился в Тарму и считаю, что правильно. Как и фок Варзов.
– Вы правы, – уперся большой стратег, – это маршал просчитался… Сейчас другое время. Я не про возраст, Бруно такой же…
– За Бруно вся Дриксен, – устало объявил Жермон. Спорить не тянуло, тянуло ссориться, вернее, орать и затыкать рот.
– Мой генерал…
– Приказать тебе за… молкнуть? – Вот ведь радость – днем затыкать таких вот «умников», а ночью таращиться на карту, пытаясь найти нечто не найденное Вольфгангом. Не находить, но чуять, что оно есть. Есть, кошки его раздери!
– Мой генерал, – другой тон, теньентский, – опять драгуны Гаузера. Трое и «фульгат».
Курган послужил ориентиром не только для кавалеристов Жермона. Всмотревшись, генерал узнал Бабочку. Значит, Кроунер, и с ним чужаки. Очередные новости из Мариенбурга?
– Ты прав. – Ариго натянул поводья и поднял руку, давая знак старшим офицерам. – Вряд ли стоит ждать хорошего, впрочем, не привыкать!
Не привыкать, это да, но тревога, возникшая при виде приближающихся всадников, удивляла. Даже не тревога, то напряжение, что накатывает перед боем. Словно не курьер навстречу рысит, а трубач, уже собравшийся трубить «Атаку».
– Мой генерал, от Маллэ.
Сержант. Еще молодой, лицо хмурое, неприветливое. С такой миной только гадости и возить.
– Кто такой?
– Сержант Натти, господин генерал. С письмом к командующему, маршалу фок Варзов.
– Что в Мариенбурге?
–
– Не взяли пока?
– Когда мы уезжали, держались. – В глазах сержанта мелькнуло некое сомнение, но понять, по какому именно поводу, Жермон не сумел. – Господин полковник Гаузер говорили, недолго осталось. Может, уже и взяли…
– Давай-ка подробней.
– Так, господин генерал, я же сержант. Планов начальства не знаю. Вчера утром чуть не всех подняли, велели готовиться. И нас – тоже. К чему, зачем, не скажу, я раньше уехал.
– Донесение давай. Давай, я сказал, сейчас я тут вместо командующего.
Письмо было коротким: в городе и вокруг него спокойно, но, по данным из Ойленфурта, гарнизон сможет его удерживать не более трех дней. Генерал Маллэ принимает решение собрать лучшие свои силы и помочь осажденным пробиться из окружения. О результатах предприятия и добытых во время его проведения сведениях будет доложено незамедлительно.
Так, сигнал «Атака» чудился не зря. Будет и атака, и все, что полагается… Пожалуй, к самому прорыву не успеть, разве что Маллэ решит денек повременить, но это вряд ли – там внезапность важна. Значит, завтра к вечеру выйти к окрестностям Ойленфурта…
– Баваар, как по-вашему, до Ойленфурта мы в два дня доберемся?
– Если напрямик и гнать, можем и добраться… Но можем и с ходу напороться на «гусей». Ближе к реке, если с востока идти, совсем голые места.
Не можем напороться, а напоремся…
– Сержант, донесение я запечатаю, и скачите дальше. Заодно прихватите и мое. Господа, полчаса на отдых, и выступаем.
3
На этом уступе могли жить боги. Богам в горах самое место, особенно в таких. Рассеченный облачными ожерельями дальний хребет, рев потока, заступившие дорогу отвесные скалы – багряные,
