Труди Канаван
Комната времени
Суббота, 23 июля
Я сижу на кровати в огромном старом доме. Меня окружает миллион нераспакованных ящиков. Все мои. Даю себе клятву больше никогда не переезжать. Пусть даже мне помогают все мои друзья и мама с папой. С меня хватит! Как хорошо вот так, просто посидеть, ничего не делая. Счастье. Это МОЙ дом! Захочу — разрисую его, как хочу. Все стены и потолок Скоро. И никаких желтых и коричневых обоев!
Ах, да. На самом деле, это пока еще не МОЙ дом; он принадлежит банку. Но это пока.
Воскресенье, 24 июля
Сегодня обнаружила странную комнатушку. Похоже, агент по недвижимости про нее не знал. Я решила передвинуть оставшийся от предыдущих жильцов книжный шкаф в подвале и таким образом освободить место для собственного хлама. За шкафом была дверь. Грубая и железная.
А за дверью — та самая комнатушка размером чуть больше душевой. Стол, кресло, еще один книжный шкаф. Антиквариат. Но вполне приличного вида. В шкафу с полсотни книг в кожаных переплетах, несколько орнаментов в рамках, черный деревянный слон, фарфоровые птички, вроде тех, которые принято класть в коробки с китайским чаем, маленькая серебряная флейта. И еще ваза с подсолнухами в стиле творений Винсента Ван Гога — как живые. Прикрывавший дверь шкаф был покрыт толстенным слоем пыли. Значит, в комнатку никто не заглядывал годами, а может, десятилетиями. О каких живых подсолнухах может идти речь!
Стены и потолок комнаты из белого камня, хорошо подогнанного и тщательно отшлифованного — я так и не смогла найти места соединений плит, даже в углах. Такое впечатление, что вся комната выдолблена в одном огромном куске чистого мрамора.
Подвал, мрамор. Должно быть холодно. Но в комнате было тепло. Я поискала глазами батарею. Ничего такого. Как же она обогревается? Вероятно, трубы проходят за стенами. Потому и тепло. Или у комнаты очень хорошая теплоизоляция. Три торшера расставлены на полу. Все горят. Я думала их погасить, когда выходила, но так и не нашла выключателей. Какая досада. Они так и горят там, внизу. Даже не хочу смотреть насчет за электричество.
Понедельник, 25 июля.
Как я устала сегодня. Надо бы устроить себе выходной. Звонил Уилл, приглашал на обед. Объяснила ему, что сильно устала. Правда, это не единственная причина отказа. Мне совсем не хочется его видеть. Будет лучше, если мы останемся просто друзьями. Воспоминания о прежней жизни невыносимы. А Уилл — часть ее. Мне нравится мой новый статус, мой новый дом, моя новая жизнь. Все, больше ничего не могу делать. Только смотреть телевизор.
Воскресенье, 20 августа
Мои руки в краске, как и весь дом. Мы с папой только что закончили спальню. Я поставила музцентр в холле и весь день крутила классическую музыку, Папка забавно выглядел, пытаясь красить и одновременно дирижировать оркестром. Я то и дело поглядывала на кисть в руке и думала — да, я всегда мечтала работать с красками, но это не совсем то, что хотелось бы.
Суббота, 24 сентября
Кажется, что прошло не два месяца. Кажется, я знаю каждый уголок в своем новом доме. Правда в подвале еще уйма неразобранных ящиков. Но внутренне могу сама себе сказать, что живу здесь уже многие годы. Решила пока бросить разрисовку дома. Сегодня совсем не хочется работать. Стоит попробовать рисовать
Только что произошла невероятная штука. Даже не знаю, с чего начать. Холсты, приготовленные для картин, находятся в одном из ящиков в подвале. Спустившись вниз, решила еще раз заглянуть в странную комнатку. Перебрала несколько книг в шкафу — в основном, научные трактаты, насыщенные техническими терминами. Для меня китайская грамота. Несколько книг по ботанике и зоологии С красивыми иллюстрациями. С удовольствием их поразглядывала.
Где-то через час я отложила книги и вернулась на кухню — утром звонила мама и обещала заехать к полудню. К ее приезду я хотела приготовить блинчики, по собственному рецепту. Часы в кухне показывали без десяти одиннадцать, а мои наручные твердили, что уже без пятнадцати двенадцать. Поверила наручным, сменила батарейку в кухонных и перекрутила стрелки.
Мама приехала часом позже. Блинчики к тому времени остыли. Мама сказала, что мои часы показывают не то. Не поняла. На моих — час дня. На ее — полдень. Я включила радо и убедилась, что права мама. Пришлось переводить стрелки и на кухонных, и на наручных часах.
Я чувствовала себя глупо. Впрочем, и остывшие блинчики были — пальчики оближешь. Потом мама уехала. А я решила почитать книгу о Сальвадоре Дали — папа прислал. Читать я решила в той самой комнатке. Там так уютно. С собой я захватила старый добротный механический будильник — не хотелось пропустить документальный фильм об Альберте Намадзиро по телевизору в половине пятого.
Когда будильник зазвенел, я отправилась в гостиную и включила телевизор. Чтобы убедиться, что вместо Намадзиро там демонстрируется фильм с Одри Хепбэрн. Посмотрела на кухонные часы 2:30 пополудни.
Ой! Я определенно просидела в той комнатке два часа. Но и кухонные часы, и телевизор твердили, что я пробыла там всего несколько минут. Или я схожу с ума, или с комнатенкой дело нечисто. Каменные стены, светильники без выключателей. Решила проверить. Снова взяла свой механический будильник и поставила на ящик перед комнатой. Потом сверила его с наручными часами и зашла в комнату. Обернулась. Будильник остановился. Подождала десять минут. Стоит. Вышла из комнаты. В тот же момент секундная стрелка на будильнике двинулась. Я повторила эксперимент несколько раз. Результат такой же. Вывод напросился только один: если я не сплю, то в моем доме объявилась машина времени.
Воскресенье, 25 сентября
Все время думаю о комнате. Проверила еще раз утром, Работает. Во дела. Хотела было позвонить Уиллу. Пусть бы глянул. Все-таки он читает «Scientific American» и книги о гиперпространстве. Может, он смог бы объяснить, что происходит. Передумала. Мне совсем не хочется рассказывать о комнате Уиллу. И никому не хочется. Что произойдет, если о комнате узнает множество людей? Все тут же захотят воспользоваться. Потом расскажут другим. Те — следующим. Подключится пресса. Затем нагрянут вояки и заберут у меня мой дом. К черту! Мое! Я сама буду пользоваться.
Страшновато. Как бы все это мне не вылезло боком. А что, если комната — чей-то неудачный эксперимент, и ее специально спрятали за старый книжный шкаф. Что, если в какой-то момент я выйду из комнаты, а вокруг прошли не часы, а столетия? Надо осторожненько.
Боюсь. И жду — комната может стать путеводной звездой к осуществлению моей мечты. Работа и рутина забирают все время Еще вечерние уроки, которые я даю. Некогда творить, некогда рисовать. Разве двух часов в неделю хватает на совершенствование таланта? А комната даст мне время. Всего несколько дополнительных часов в сутки — единственное, что мне необходимо. Через год я напишу множество картин и смогу, наконец, открыть собственную выставку.
Понедельник, 26 сентября
Будь проклята моя осторожность! Сегодня совершенно гнилой день. Все, кто работал над этой чертовой кампанией зубной пасты, теперь обвиняют друг друга. А я могла думать только о возвращении домой. Чтобы воспользоваться своей комнатой времени.
Я уже уяснила, что ничего опасного в ней нет. Сколько я уже там пробыла? Если бы что-то было не в порядке, я бы уже наверняка знала.
И вот я дома. По-быстрому соорудила ужин. Продумала, что именно буду рисовать. Я готова!
Произошло самое худшее. Не в жизни, нет. То, что случается с каждым художником. Четыре часа псу под хвост. Ничего не получилось. Навалилась усталость (по реальным часам еще только восемь вечера, но я-то на ногах много дольше). Но попробую объяснить по порядку.
