просто отказывались добровольно покинуть кварталы Имардина и ждали, пока их силой вынудят уйти с площади.
Сири и Хэррин остановились возле бассейна. Из воды поднималась статуя Короля Калпола. Монарху, давным-давно покинувшему этот бренный мир, было почти сорок, когда он разделался с бандами горных разбойников, однако здесь он был изображен совсем молодым мужчиной с символом своей славы: богато украшенным драгоценными камнями мечом — в правой руке и со столь же щедро усыпанным самоцветами кубком в левой.
Когда-то здесь находилась другая статуя, но лет тридцать назад ее убрали. Хотя за годы его правления Королю Террелу было посвящено много различных монументов, уцелеть удалось только одному, да и то говорят, что у этой хранящейся во Дворце фигуры отсутствует лицо. Невзирая на все, что он успел сделать за свою жизнь, жители Имардина всегда будут помнить его как человека, который начал проводить в городе первые Чистки.
Дядя много раз рассказывал ей эту историю. Тридцать лет назад, под влиянием многочисленных жалоб членов высокопоставленных Домов на то, что улицы стали небезопасными для прогулок и так и кишат оборванцами и жуликами всех мастей, Король издал приказ городской страже очистить Имардин от нищих, бездомных и прочего подозрительного сброда, представляющего потенциальную опасность для благородных горожан. Рассерженные подобными действиями властей, наиболее сильные из изгнанников объединились в отряды и, сжимая в руках поставляемое Ворами и перекупщиками оружие, отчаянно сопротивлялись. Столкнувшись со столь открытым неповиновением, уличными боями и баррикадами, Король обратился за помощью к Гильдии Магов.
Против магии у повстанцев оружия не оказалось. Непокорные были арестованы или выдворены в трущобы. Король был в таком восторге от празднеств, устроенных благодарными Домами, что постановил проводить чистку города от людского мусора регулярно, перед каждой зимой.
После смерти старого Короля в народе затеплилась надежда, что с его уходом Чистки прекратятся. Однако сын Террела, Король Мирин, решил продолжить традицию. Трудно было представить, что все эти печальной вереницей движущиеся к воротам люди являли собой реальную угрозу благополучию состоятельных граждан. Сонеа заметила, как несколько ребят из шайки Хэррина сгрудились вокруг вожака, нетерпеливо глядя на него в ожидании сигнала. Живот свело от внезапно нахлынувшего понимания того, что сейчас произойдет.
— Мне пора идти, — сказала она.
— Нет, подожди, — запротестовал Сири. — Мы только встретились, а ты уже убегаешь.
Она покачала головой.
— Я и так сильно задержалась. Джонна и Ранел, должно быть, уже добрались до трущоб.
— Тогда тебе все равно влетит, — Сири пожал плечами. — Ты все еще боишься получить выволочку?
Сонеа окинула друга укоризненным взглядом. Он широко улыбнулся в ответ.
— Держи, — он втиснул ей в руку маленький бумажный сверток.
— Это то, что твои ребята бросали в стражников?
Сири кивнул.
— Да, перечная пыль. Из папеа. Она жжет глаза, а потом кожа на веках покрывается сыпью.
— Тем не менее против колдунов она бессильна.
Губы Сири растянулись в торжествующей ухмылке.
— Я как-то застал одного врасплох. Он не заметил, как я к нему подобрался.
Сонеа протянула было руку, чтобы вернуть сверток, но Сири только отмахнулся.
— Оставь себе. Сейчас это бесполезно. Колдуны всегда создают барьер.
Она покачала головой.
— И поэтому вы вместо этого кидаетесь камнями? А что толку?
— Пустячок, а приятно. — Молодой человек посмотрел на дорогу, ведущую за Северные Ворота, и глаза его приобрели серо-стальной оттенок. — Если этого не делать, они решат, что мы смирились. Вроде как и не возражаем против Чисток. Не можем же мы позволить им просто гнать нас из города словно покорное стадо? Мы уйдем с музыкой.
Пожав плечами, Сонеа обежала взглядом подростков. Их глаза горели от предвкушения действа. Ей всегда казалось, что швыряться в колдунов всякой ерундой — абсолютно бессмысленное и глупое занятие.
— Но ведь вы с Хэррином практически не бываете в городе, — сказала она.
— Верно, но мы должны иметь такую возможность, если нам вдруг приспичит, — оскалился Сири. — А Чистка — единственный момент, когда мы можем повеселиться как следует без того, чтобы Воры совали нос в наши дела.
Сонеа изумленно округлила глаза:
— Ах вот оно что.
— Эй! Пора! — рев Хэррина легко перекрыл шум толпы.
Молодняк радостно загалдел, и банда двинулась вперед. Шоу начиналось. Сири выжидающе посмотрел на Сонеа.
— Идем же, — поторопил он. — Тебе понравится.
Она покачала головой.
— Тебе не обязательно в этом участвовать, просто посмотри, — настаивал Сири. — А потом я пойду с тобой и помогу найти жилье.
— Но…
— Давай. — Он протянул руки и, сняв с ее шеи широкий шарф, накинул его девушке на голову, завязав концы под подбородком, словно платок. — Теперь ты больше похожа на девочку. Даже если стражники решат нас схватить — а они этого никогда не делают, — они ни в жизнь не заподозрят в тебе нарушительницу закона. Вот, — и Сири легонько ущипнул ее за щеку, — так-то лучше. А теперь пошли. Я не позволю тебе снова пропасть.
Сонеа покорно вздохнула.
— Хорошо.
Народу на площади становилось все больше, и ребята из шайки начали проталкиваться вперед через толпу. К удивлению Сонеа, никто из горожан не пихался в ответ локтями, не ругался из-за оттоптанных ног и не мешал подросткам продвигаться к цели. Наоборот, мужчины и женщины, мимо которых вслед за Сири пробиралась девушка, шептали ей что-то ободряющее и протягивали руки, предлагая камни и размякшие фрукты. Глядя на их горящие нетерпением лица, Сонеа почувствовала, как и в ней растет возбуждение и предвкушение чего-то необычного. Более благоразумные и серьезные люди, как ее дядя и тетя, давно покинули Северную Площадь. Оставшиеся жаждали увидеть спектакль — и не важно, что все это было бессмысленно.
Ближе к краю толпа заметно поредела. С одной стороны площади продолжали прибывать люди, но многие не останавливаясь проходили к видневшимся по другую ее сторону воротам. А впереди…
Сонеа остановилась и почувствовала, что вся ее уверенность куда-то улетучилась. Сири продолжал идти, а она отступила на несколько шагов назад и встала позади пожилой женщины. Менее чем в двадцати шагах впереди выстроилась шеренга магов.
Набрав полные легкие воздуха, девушка сделала медленный выдох. Она прекрасно знала, что колдуны не сдвинутся с места. Они просто не будут обращать на толпу никакого внимания, пока не решат, что пора выдворить оборванцев вон. Ей совершенно нечего бояться.
Судорожно сглотнув, Сонеа заставила себя отвести взгляд от противника и посмотреть на маленькую армию мальчишек. Хэррин, Сири и остальные прошли еще немного вперед и теперь прогуливались среди постепенно иссякающего потока припозднившихся изгнанников у самого края толпы.
Снова переведя взгляд на магов, Сонеа вздрогнула и поежилась. Она еще никогда не стояла от них так близко, и теперь ей впервые выдалась возможность как следует их рассмотреть.
На них была униформа: подвязанные кушаками мантии с широкими рукавами. Дядя Ранел говорил, что такая одежда была в моде несколько столетий назад, но теперь для обычных людей носить ее считалось преступлением.
Все собравшиеся на площади маги оказались мужчинами. Со своего места Сонеа было хорошо видно девятерых. Они стояли поодиночке и парами, выстроившись в линию, которая — как было известно девушке — вскоре перекроет всю Северную Площадь. Некоторые маги выглядели совсем молодыми — не дашь и двадцати, другие были уже в летах. Один из стоящих ближе всех к Сонеа — светловолосый мужчина лет тридцати — был довольно смазлив и отличался какой-то особой ухоженностью. Остальные имели на удивление обыкновенную, ничем не примечательную внешность.
Краем глаза Сонеа засекла резкое движение и повернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как Хэррин размахнулся, словно подавая сигнал своим нетерпеливым бойцам, и из его руки в сторону колдунов со свистом вылетел здоровенный булыжник. Несмотря на то, что ни для кого не составляло тайны, чем это кончится, Сонеа непроизвольно задержала дыхание.
Булыжник с лету ударился о невидимую твердую преграду и упал на землю. Сонеа выдохнула и увидела, что большинство подростков тоже начали швырять камни. Некоторые чародеи повернули головы и равнодушно наблюдали, как незамысловатые снаряды бьются о воздух прямо перед ними, остальные, мельком взглянув на старательно метавших булыжники босяков, снова возвращались к прерванным на мгновение беседам.
Сонеа пристально всматривалась туда, где должен был находиться возведенный колдунами барьер, но хоть убей не могла заметить в воздухе ничего особенного. Медленно выступив вперед, она нащупала в кармане бумажный кулек Сири и, сжав его в кулаке, размахнулась и со всей силы швырнула в магов. Ударившись о невидимую волшебную стену, бумага порвалась, и в воздухе повисло красное облачко, нелепо плоское с одной стороны.
Стоявшая рядом старушка тихонько захихикала.
— Молодец, — проквакала она, — так их, давай.
Рука Сонеа снова нырнула в карман, и ее пальцы уткнулись в довольно большой и увесистый камень. Подойдя на несколько шагов ближе, девушка улыбнулась, увидев на лицах некоторых колдунов раздраженное выражение. Им явно не нравилось, что какие-то жалкие людишки пытались сопротивляться и выказывать неповиновение, но что-то
