В последние моменты агонии, дроу признался, что сам он последователь Ваэрауна, бога интриг и воровства. Маловероятно, что слуга будет следовать такому божеству без согласия и одобрения хозяина. У Шакти оказалось могущественное оружие против Нисстира, но, странно, ей не очень хотелось пускать его в ход.
Мысль о соперничающем боге изумляла ее. Она никогда не размышляла о таких вещах, зная, что судьбой ей предначертано стать жрицей Лолт. Не желая этого, она тем не менее не видела иного пути.
Теперь, впервые в жизни, из несогласия Шакти рождались амбиции. Город балансировал на грани анархии. Какое время лучше подойдет чтобы сломить могущество жриц Лолт? И что лучше послужит для этого, как не другой бог? Если у этого Ваэрауна есть достаточно серьезная скрытая сеть последователей в городе, возможно она найдет доводы, которые заставят их открыто выступить против слабеющей матриархии. Еще одно: доказанная связь между служителями Ваэрауна и Домом Баэнре вполне может окончательно потопить первый дом. Лириэль, понятно, не переживет такого конфликта, но даже эта восхитительная перспектива бледнела перед большей картиной, складывавшейся в уме Шакти.
Анархия, конечно, совсем неплохая штука, необходимая чтобы вносить оживляющую новизну в общество Мензоберранзана, но кому-то, наконец, придется навести в городе порядок. Шакти была абсолютно уверена в своих управленческих способностях, но при этом понимала, что ни одна дроу, даже ни одна группа не смогут в одиночку завладеть властью. Ей понадобятся сильные союзники, и связи с внешним миром. Кто лучше подойдет на обе позиции, чем богатый капитан торговцев, к тому же и маг?
И если уж на то пошло, кто лучше может выхватить Мензоберранзан из рук Лолт, чем Ваэраун, покровитель воров!
Женщина медленно кивнула. Очень скоро она посетит этого Нисстира.
Глава 15. Советы и заговоры
Каждый день в Арах-Тинилит оканчивался в храме Академии, молитвой и вознесением хвалы богине дроу. Службы велись по разному, но всегда представляли из себя жутковатые и впечатляющие ритуалы. Сам храм, вырезанный из единой глыбы черного камня, внушал почтение. Круги сидений обрамляли центральное возвышение, возвышаясь по удалению от него, чтобы все могли лицезреть ритуал. Восемь изогнутых подпорок круглой комнаты встречались на вершине купола, образуя часть гигантской скульптуры паука, с головой прекрасной дроу: излюбленный облик Паучьей Королевы. Волшебный огонь подсвечивал паука, отбрасывая тени на море темных лиц внизу.
Весь Арах-Тинилит собрался здесь, от старших матрон до новичков, и ритмичный напев сотен голосов отзывался эхом от высокого купола. И из пожалуй самым воодушевленным был голос Шакти Ханзрин, прятавшей в складках облачения бумаги, которые наверняка уничтожат ее ненавистную соперницу.
Молитва набирала скорость и силу, приближалось время темного ритуала. Одна из старших учениц медленно подошла к алтарю, неся перед собой серебряное блюдо. На нем лежало сердце дроу, все еще содрогающееся недавно отнятой жизнью. Сердце было мужским, и обычно считалось бы меньшим подношением, но в эту ночь в ритуале была особая сила. Этой ночью жертвой исполнялось одно из самых жестоких требований Лолт.
Верность Паучьей Королеве стояла превыше всего, над любыми личными отношениями. Особенно оскорбляло Лолт, если одна из ее жриц слишком привязывалась к ничтожному мужчине. Поэтому время от времени жрице приказывалось убить любовника, матроне пожертвовать патрона дома, матери принести в дар отца ее детей. Зная это, дроу старались насколько возможно избегать близких отношений: слишком жестокая кара ожидала уличенных в этом. Но что касается молодой жрицы, приближавшейся к алтарю, ее суровое лицо и кровь на изящных ладонях демонстрировали, что она с честью исполнила свой долг.
Жрица высоко подняла поднос, и напевы слились в единый воющий звук. Пронзительными высокими голосами женщины дроу запели ритуальную песнь призыва. Матрона Триэль Баэнре, одетая в черное одеяние высшей жрицы, шагнула вперед. Низким голосом, усиленным магией до уровня песни, она начала молитву.
Этой ночью песня и молитва были по большей части формальными, Лолт теперь редко общалась с кем-либо, кроме самых могущественных жриц. В Мензоберранзане ходили слухи, что потеря столь многих жриц на войне и в последовавшей за ней борьбе за власть, продолжавшейся до сих пор, уменьшила силу самой богини. Прежде – до Времени Бед, перед катастрофической войной – такие церемонии нередко награждались свидетельством одобрения Лолт: новым заклинанием, магической вещью, появлявшимися пауками, даже посещением слуг богини. Изредка верующим являлся аватар самой Лолт. Но, похоже, эти времена прошли.
Неожиданно, волшебный огонь угас, погрузив храм в абсолютную тьму. Песня и молитва оборвались, и все глаза в страхе и изумлении уставились на слабое свечение, зарождавшееся в самом сердце храма.
В середине комнаты, где мгновением назад был алтарь, стояло огромное, отвратительное существо. Бесформенное тело напоминало гору полурасплавившегося воска, большие выпуклые глаза, разглядывавшие собрание, сияли яростным алым огнем.
Смесь восхищения и ужаса охватила жриц Лолт. Это была йоклол, создание нижних планов, прислужница Паучьей Королевы. Появление йоклол означало, что взгляд Лолт обратился на них.
«Анархия».
Голос йоклол был слабым и тихим, почти дуновением ветра, но каждое ухо в комнате четко слышало слова предупреждения.
Тело существа заколебалось и потекло, отросток-рука метнулся к ученице, выбив серебряный поднос из ее все еще поднятых рук. Жертвенное сердце пролетело по комнате, приземлившись на колени одной из старших жриц. В абсолютной тишине удар подноса о камень пола был как звенящее предзнаменование конца.
Йоклол скользнула вперед, взяла сердце с окровавленного колена старой жрицы и высоко подняла его.
«Еще одна жизнь отнята», прошипела она. «И вы думаете, это безумие радует Лолт?»
Триэль Баэнре шагнула вперед, склоняясь в почтительном поклоне. «Несчетные столетия таков был обычай дроу, по приказу Лолт. Скажи нам, в чем наша ошибка».
«Слишком много крови пятнает улицы Мензоберранзана», объявила йоклол потусторонним шепотом. «Слишком мало дроу осталось, но вы все убиваете друг друга, и не задумываетесь о последствиях. Своим эгоизмом и амбициями вы подвергаете опасности всех. Лолт приказывает: прекратить войну между домами.
