Совершенно правильны замечания УБОРЕВИЧА в отношении превосходства немцев в отношении моторизованных дивизий и автотранспорта. Мы, пока не имеем мотодивизий, хотя оперативная потребность в них очень велика. Не следует, помимо оперативных требований, упускать из виду и то обстоятельство, что мы практически не умеем ни организовать мотодивизию, ни наладить ее обучения, когда подходим к созданию импровизированных мотосоединений. Необходимо иметь постоянные мотодивизии, учиться вводу их в бой, регулировке движения и т. п. моментам, которых не знают общевойсковые командиры. В отношении автотранспорта основное преимущество немцев заключается в том, что они имеют постоянно существующую организацию фашистского автомобильного корпуса.
Этот корпус по несколько раз в году тренируется в массовых перебросках войск и фашистских организаций на далекие расстояния. Мы же, хотя и получаем, по мобилизации, большое количество автотранспорта, но даем ему импровизированную, не сколоченную организацию и не предусматриваем крупных автомобильных соединений.
В силу этого, мы не имеем опыта в эксплуатации больших автомобильных масс в полевой обстановке.
Обратимся, теперь, к рассмотрению условий наступления наших армий на Украинском фронте.
Соотношение сил Украинского фронта и действующих против него польско–германских армий, как это показывают приводившиеся выше расчеты, крайне невыгодно для нас. В самом благоприятном для самого Украинского фронта случае, против него могут быть выставлены равные ему силы. Это в том случае, если польско–германское командование обратит свои главные силы сначала против Белорусского фронта. Даже в этом, наиболее для него благоприятном случае, Украинский фронт вряд ли сможет выполнить поставленную ему задачу войти во взаимодействие с Белорусским фронтом в районе Брест–Литовска, т. к. при равных силах нельзя надеяться на глубокое продвижение по территории противника. В случае же, если польско–германское командование бросит свои главные силы на украинское направление, а этот вариант все равно неизбежен, даже в том случае, если первый удар наносится Белорусскому фронту, — положение Украинского фронта становится очень тяжелым. Он не только не сможет выполнить стоящей перед ним задачи войти во взаимодействие с левым флангом Белорусского фронта, но и сам может подвергнуться серьезному поражению.
Из приводившегося выше расчета видно, что против Украинского фронта без труда может быть выставлено 55 польско–германских пех. дивизий, а если к этому добавить и неприятельские резервы, то всего будет около 60 пех. дивизий, т. е. почти двойное превосходство по сравнению с силами Украинского фронта.
Решающее сражение может произойти, учитывая результаты операции вторжения, примерно на полпути между линией наших укрепленных районов и Львовом.
В результате атаки превосходных сил неприятеля, Украинский фронт должен будет начать отход и достигнет линии своих укрепленных районов примерно к тому сроку, к которому Белорусский фронт, в случае своего успеха, может достигнуть линии Гродно—Пружаны.
В этом расхождении фронтов, разделенных широкой полосой лесисто–болотистого Полесья, кроется, благодаря недостатку в силах, огромная опасность последовательного поражения обоих фронтов.
Достигнув рубежа наших укрепленных районов на Украине, польско–германское командование может применить два способа действий. Во–первых, начать методическую подготовку к атаке Летичевского и южной части Житомирского укрепленных районов и возможно к вспомогательной атаке Новоград–Волынского укрепленного района. Овладение этими отдельными участками укрепленных районов требует некоторого времени и крупных артиллерийских средств. На этот период польско–германское командование могло бы перебросить часть своих сил с юга на север для нанесения частного поражения Белорусскому фронту, о чем уже
говорилось выше. Во–вторых, польско–германское командование может форсировать овладение укрепленными районами и сразу же начать наступление по правобережной Украине.
Второй вариант позволяет польско–германскому командованию быстро развить свои операции в направлении Киева и в направлении Криворожья. Воспрепятствовать этому продвижению нам будет очень трудно, т. к. подавляющее превосходство германских и польских сил может обеспечить нанесение армиям Украинского фронта серьезного поражения. В результате этого поражения, польско–германские армии могут начать операции по последовательному занятию территории.
Однако, оперативный план немцев и поляков вряд ли ограничится только этим. Следует ожидать развития немцами и поляками успеха в направлении примерно на Мозырь—Жлобин, в глубокий тыл Белорусского фронта.
Задача эта нелегкая. Придется преодолеть лесистоболотистые пространства, овладеть Мозырским укрепленным районом, форсировать Припять и т. д., но, тем не менее, эта задача оперативно вполне разрешима и стратегически чрезвычайно расширяет возможный масштаб поражения наших армий.
Как я показывал уже в первом разделе, во время стратегической военной игры в апреле 1936 г. я по вопросам оперативного положения наших армий обменивался мнениями с ЯКИРОМ и УБОРЕВИЧЕМ. Учитывая директиву ТРОЦКОГО о подготовке поражения того фронта, где будут действовать немцы, а также указание генерала РУМШТЕДТ, что подготовку поражения надо организовать на Украинском фронте, я предложил ЯКИРУ облегчить немцам задачу, путем диверсионновредительской сдачи Летичевского укрепленного района, комендантом которого был участник заговора САБЛИН. В случае сдачи Летичевского района, немцы легко могли обойти Новоград–Волынский и Житомирский укрепленные районы с юга и, таким образом, опрокинуть всю систему пограничных с Польшей укрепленных районов КВО. Вместе с тем, я считал, что если подготовить подрыв ж.д. мостов на Березине и Днепре, в тылу Белорусского фронта, в тот момент, когда немцы начнут обходить фланг Белорусского фронта, то задача поражения будет выполнена еще более решительно.
УБОРЕВИЧ и АППОГА получили задание иметь, на время войны, в своих железнодорожных частях диверсионные группы подрывников. Самые объекты подрывов не уточнялись.
Само собой понятно, что подрыв ж. д. мостов в тылу Белорусского фронта неизбежно повлечет зашивку и без того перегруженных и сжатых в тесном коридоре коммуникаций, которые, благодаря своему положению, будут непрерывно находиться под воздействием авиации противника. Учитывая, что подрыв ж. д. мостов, во время напряженных операций, может быть осуществлен не только диверсиями, но и воздушной бомбардировкой, а также выброской парашютистов–подрывников, необходимо принять ряд радикальных мер для того, чтобы обеспечить непрерывность работ ж. д. мостов во все периоды операции. Одним из существенных мероприятий является отрывка, еще в мирное время, подъездных путей на уровень летних вод реки, заготовка ряжевых или бетонных устоев для наводки простейшими способами двутавровых балок (возможны, кажется, 22–х метровые пролеты, при двутавровых балках метрового сечения;
пока их у нас не изготовляют, но производство их необходимо наладить).
Таких запасных мостов на пониженном уровне должно быть по крайней мере два около каждого наиболее ответственного моста. Подъездные пути должны быть отлогого профиля, во избежание слишком замедленного движения поезда. У крупных мостов с каждой стороны, у начала подъездных путей к временным мостам, должны быть организованы разъезды, что позволит избежать излишних задержек в движении. Мосты на пониженном уровне, даже в случае их подрыва, очень быстро восстанавливаются.
Помимо того, при наличии у моста зенитных средств, противник будет менее настойчив в атаках на мост, т. к. он будет видеть резервные возможности в железнодорожной переправе, а сам будет подвергаться напрасным потерям.
У крупных ж. д. мостов придется постоянно держать плотничьи, с механизированным инструментом, команды, а также запас заготовленных ряжей, как для восстановления мостов на пониженном уровне, так и для укрепления каменных устоев в случае, если они дадут трещины от попадания авиабомб в воду. Эти исправления можно будет производить очень быстро.
Помимо того, с обоих сторон крупных ж. д. мостов необходимо подготовить сильно развитые станции с тем, чтобы можно было перебрасывать войска и грузы на автомобилях от станции до станции, в случае повреждения моста. В случае повреждения ряда мостов, такие переброски придется делать, иногда, на значительном расстоянии. Отсюда приходится сделать вывод, что вдоль основных ж. д. путей следует прокладывать шоссейные дороги и иметь в важнейших узлах резерв автомобильного транспорта.
Помимо мостов на пониженном уровне в некоторых пунктах необходимо построить ж. д. участки, позволяющие в случае капитального разрушения моста, передачу составов на другое направление. Так, например, к Полоцку подходит три железных дороги, а от Полоцка по направлению к фронту идет лишь одна пересекая у самого города Западную Двину на очень высоком уровне. Подрыв ж. д. моста и систематическое его бомбардирование могут поставить армии, базирующиеся на Полоцк, в очень тяжелое положение. Поэтому совершенно необходимо проложить двухпутный участок Полоцк–Витебск по южному берегу Зап. Двины. Конечно, этот участок надо соединить с Лепелем и далее вести на м. Березино—Минск—Слуцк—Новоград–Волынск—Жмеринка. При наличии такой железной дороги, вывод из строя ж. д. переправы, например, через Березину у Борисова, не мог бы воспрепятствовать подаче эшелонов из Орши в Минск через Лепель, конечно, при условии развития необходимой пропускной и провозной способности этой железной дороги и т. д.
Для Белорусского фронта чрезвычайно важна ж. д. переправа через Днепр у Жлобина. Поэтому весьма важно до предела развить основную рокаду фронта: Витебск— Орша—Жлобин—Мозырь—Жмеринка. Само собою разумеется, что такие же мероприятия надо провести по линии Украинского фронта. В частности ж. дороги, идущие от Днепропетровска и Запорожья на Казатин и Жмеринку, должны быть развиты, т. к. днепровские ж. д. мосты этих дорог наиболее удалены от противника и наименее подвергаются опасности ежедневных налетов.
Итак, рассмотрение плана действий Белорусского фронта, построенного на задаче разгромить польскогерманские силы на варшавском направлении, говорит о том, что план этот не обеспечен необходимыми силами и средствами. Вследствие этого поражение не исключено даже без наличия какого бы то ни было вредительства.
Само собою понятно, что проявление вредительства, даже в отдельных звеньях фронтового и армейского управления, резко повышает шансы на поражение.
Из области реально осуществленной вредительской работы, непосредственно отражающейся на оперативном плане, необходимо отметить, в первую очередь, ту задержку, которую организационный отдел Генерального штаба РККА (АЛАФУЗО) осуществил в вопросе увеличения числа стр. дивизий, задержку, которая создает основную оперативную опасность для наших армий на Белорусском и Украинском фронтах. Такая же опасная задержка проведена в вопросе широкого развертывания артиллерийского и танкового резерва главного командования.
Каковы же те силы, которые нужны Белорусскому фронту для того, чтобы он мог выполнить поставленную ему задачу, ведущего, решающего значения? Здесь можно сделать прикидку следующего порядка. Если бы польско–германское командование, по ходу обстановки, решило главные силы сосредоточить против Белорусского фронта, то против Украинского ему было бы достаточно оставить 30—35 пех. дивизий, т. е. на белорусском направлении могло бы сосредоточиться до 76—81 пех. дивизий (из всех 111–ти). Отсюда ясно, что только для того, чтобы не потерпеть отдельного поражения, при настойчивом продвижении вглубь Польши, Белорусский фронт должен иметь, по крайней мере, столько же стр. дивизий, а для того, чтобы получить возможность нанести противнику поражение, число дивизий, входящих в его состав, должно значительно вырасти.
