совместная работа экспериментальных работников с теоретиками представляет собой лучшее средство, чтобы теория не была оторвана от эксперимента и в то же время экспериментальные данные получали должное теоретическое обобщение, а у всех научных сотрудников воспитывался широкий научный кругозор.
Л. Д. Ландау работал в Украинском физико-техническом институте, получая там оклад 1500 руб., и одновременно заведовал кафедрой в Харьковском университете, читая там общий курс и получая за это еще 200 руб. Основываясь на договоренности с тов. В. И. Межлауком, я просил Президиум Академии наук СССР утвердить ему суммарный персональный оклад в 1700 руб. Президиум Академии наук СССР отказался это сделать и установил ему оклад в 1500 руб., основываясь на том, что педагогическую работу нельзя рассматривать как совместительство.
Такое решение Президиума Академии наук СССР имеет очень большое принципиальное значение вообще, а в особенности для нашего института. Очевидно, что после такого решения я не могу запретить Л. Д. Ландау взять на себя любую педагогическую нагрузку, иначе он окажется в худших материальных условиях, чем в Харькове. Этим создается прецедент и для всех остальных сотрудников института, я не в силах буду приостановить их педагогические совместительства, а это испортит весь рабочий дух, так тщательно создававшийся в продолжение этих двух лет.
Ввиду того что упомянутое решение Президиума Академии наук, как мне кажется, противоречит основной договоренности с В. И. Межлауком об организации работы руководимого мной института, я считаю возможным апеллировать к Вам с тем, чтобы Президиум Академии наук СССР пересмотрел свое решение.
Мои взгляды и политика в отношении совместительств, проводимые в институте, были все время следующими:
Институт есть всецело научное учреждение, и все его работники должны полностью сосредоточиться на тех научных проблемах, перед которыми они поставлены, отдавая им все силы. Они должны быть обеспечены так, чтобы не думать ни о каких побочных заработках.
Каждый научный работник ценен не только печатными результатами своей научной работы, но и сам по себе, своим живым опытом представляет исключительную ценность для страны. Поэтому его специальные знания, приобретенные на опыте его научной работы, должны быть широко использованы. Для этого в отношении научного работника не только разрешается, но и поощряется:
чтение лекций и факультативных курсов по тем вопросам, над которыми он работает и где никто, кроме него, не может так хорошо и полно передать соответствующие знания как подрастающему поколению, так и другим научным работникам. Кроме того, подобный курс лекций полезен и для самого научного работника, так как дает ему возможность привести в порядок свои идеи и систематизировать свои достижения.
Такой курс нельзя смешивать с обычной педагогической работой, представляющей собой преподавание студентам уже хорошо исследованных и установленных классических научных знаний. Обычно факультативный курс лекций ограничивается 10—15 лекциями в году, и из года в год научный работник его меняет по мере того, как меняется и характер его работы.
Оппонентские выступления при защите диссертаций.
Написание монографий и статей по тем специальным вопросам, по которым он работает.
Консультирование промышленности и других научных учреждений по отдельным вопросам, требующим специальных знаний и опыта научного работника. Но эта помощь и консультация промышленности не должны превращаться в систематическую консультативную работу в какой-либо одной или нескольких хозяйственных организациях, где научный работник используется не как специалист, работающий в своей области, а как вообще знающий человек.
Разрешение и поощрение такого рода работ — неизменная политика дирекции нашего института. Но эти работы не могут рассматриваться как систематический источник дохода. Как на пример, укажу на себя: мне пришлось за последний год давать очень много консультаций, но все они были совсем бесплатные, а за весь факультативный курс, прочитанный мной в университете, мне заплатили 85 руб.
Поэтому заведование кафедрой и чтение соответствующего курса физики, который вел тов. Ландау в Харькове, должно было, с моей точки зрения, рассматриваться как совместительство, и разница в вознаграждении, конечно, не может быть возмещена теми специальными и случайными нагрузками, которые я перечислил.
Теперь, когда болезнь совместительства легко распространяется в научных учреждениях, для борьбы с ней в нашем институте надо соблюдать особо строгую гигиену. Решение же и установки Президиума Академии наук, мне кажется, явно создают для бациллы совместительства прекрасную питательную среду.
46) Э. РЕЗЕРФОРДУ 7 апреля 1937, Москва
Так всегда бывает приятно получить от Вас письмо и узнать кембриджские и кавендишские новости.
Что касается нас, то у меня были очень печальные дни, так как 18 марта скончалась моя мать. В какой- то степени это было неожиданно, поскольку казалось, что она поправляется, и вдруг совершенно внезапно сердце не выдержало. Ей был 71 год, и она была полна творческих сил, некоторые ее книги как раз сейчас выходят в свет[78]. Мы были с матерью большими друзьями, и ее смерть я переживаю очень остро.
Остальные члены семьи вполне здоровы, а я все время усиленно работаю.
Правительственная комиссия осмотрела лабораторию и дала благоприятное заключение. Мы ждем теперь, когда правительство его утвердит.
Гелиевая установка находится в рабочем состоянии, и если бы не семейные заботы, я бы уже работал с магнитными полями и низкими температурами. <...>
В мае мы ждем Бора, он приедет сюда на пути из Америки и Японии. Я устроил уже для него все необходимые визы и теперь ожидаю встречи с ним.
Пирсон сейчас занят изготовлением нового гелиевого ожижителя, который, в соответствии с расчетами, будет иметь производительность 8—9 литров в час, а пусковое время у него будет сокращено до получаса. Детандер для этой установки очень сильно упрощен, он уже сделан и испытан. Если мы убедимся, что с ним все в порядке, мы займемся теплообменниками и остальным. Мы рассчитываем, что установка летом будет работать. <...>
Что касается Лаурмана, то он вполне готов остаться здесь еще на полгода после лета, до начала 1938 года, если, конечно, Вы найдете это возможным. Он не собирается приезжать в Англию этим летом, но хотел бы, чтобы семья его приехала сюда и пожила бы здесь с ним. Я надеюсь, что Вы любезно поможете мне убедить университетское начальство одобрить эти предложения. Вы знаете, насколько важно для меня, чтобы два моих лучших ассистента работали здесь со мной.
Мне было очень приятно узнать, что Вы бодры и здоровы и полны сил. Кажется, что прошла вечность с тех пор, как я Вас видел в последний раз, и я не могу себе представить, как я смогу жить так дальше. Я очень люблю Вас, и не видеть Вас — самое большое лишение для меня.
Сердечный привет леди Резерфорд от нас обоих. Анна посылает Вам свои лучшие пожелания.
47) В. Я. ЧУБАРЮ 2 мая 1937, Болшево.
