инициирован год назад.
– А те мужики, что у костра сидели?
– Тоже Тёмные. Старшие товарищи. Кстати, они бы, наверное, и остановили парнишку, вздумай он полакомиться человечинкой. Зачем им в нарушение влипать? Тёмные, конечно, гуляют сами по себе, но при разборе эти бы под раздачу угодили. Да они и так от начальства своего огребут. Что прозевали ваше появление. Увлеклись «активным отдыхом». Ладно, это лирика, давайте к делу. Начинаем процедуру регистрации?
– Я же сказал – исключено, – бесцветным голосом возразил Дмитрий. – Мне нечего добавить к сказанному. И для меня нет особой разницы, кто вы – бес, колдун, разработчик психотронного оружия или ещё какой фрукт. Главное – мы с вами по разные стороны.
– Это с Тёмными мы по разные стороны, – напомнил Антон. – А с вами мы в одной лодке. Мы – Светлые.
– Евангелие читали? «Кто не со Мною, тот против Меня», – Дмитрий старался подавить нахлынувшее раздражение, но получалось не очень. – Вы с Церковью несовместимы. Значит, и для меня вы чужие. И что теперь? Расстреляете?
– Тёмные, пожалуй бы, и расстреляли, – пожевал губами Антон. – А мы так не можем. Нетривиальная ситуация. Вот что, Дмитрий Александрович, давайте на сегодня закругляться. Думайте. Но от души советую вам не затягивать с решением. Договорились? Ну тогда счастливо.
И он исчез. Мгновенно. Был – и вот стул хранит отпечаток его зада. Даже не «яко дым», а «чик – и готово».
– Господи! – с чувством произнёс Дмитрий. – Пускай уж лучше это будет шиза!
5.
Народу в храме было всего ничего. Несколько обременённых свободным временем старушек, пара- тройка закутанных до глаз в тёмные платки женщин, стайка молоденьких девчонок на клиросе. Ясное дело, понедельник, да и никакого особого праздника. Но литургия служится по уставу, ровно в семь утра отворяются Царские Врата, раздаётся зычный голос священника: «Слава святей, единосущной и нераздельной Троице».
Только вот сегодня голос был другой – негромкий тенорок. Отец Николай, по словам тётки у свечного ящика, опять заболел, и вместо него служит отец Георгий.
Дмитрий расстроился. Он-то рассчитывал исповедаться духовнику. И вот на тебе – ухмылка судьбы. Или наоборот, Господня воля? В конце концов, самое главное сейчас – это исповедаться, а значит, годится любой батюшка. Он же только свидетель… Но вот поймёт ли его отец Георгий, священник хоть и давно здесь служащий, но малознакомый? Честно сказать, не производил отец Георгий особого впечатления.
Дмитрию повезло – в понедельник у него были только четвёртый и пятый уроки, времени хватало. Аня, конечно, удивилась, чего он вскочил в такую рань. Пришлось ответить честно – в храм надо, очень тянет. К счастью, кроткая Аня не стала устраивать ему допроса. Недостатков у неё, вообще-то, немало, но достоинства всё-таки перевешивают. К числу достоинств относилась и деликатность. Единственное, чем она поинтересовалась – это готовить ли завтрак?
– Ни в коем случае, солнышко, – воспротивился Дмитрий. – Причаститься хочу. Понимаешь, надо.
– Ты почти всю ночь не спал, – глядя в сторону, заметила Аня. – Сопел мне в ухо, брыкался… Не заболел ли?
Он действительно ворочался всю ночь с бока на бок. После вечернего разговора уснуть было просто невозможно. Взбаламученные мысли не удавалось успокоить ни молитвой, ни переучётом слонов. Казалось, так легко внушить себе: всё это лишь бесовское наваждение! Всё это лишь привиделось в «тонком сне». Но грызли сомнения. Выползали из тёмных закоулков мозга, юркие червячки, и грызли – упорно, деловито. Хуже чем зубная боль.
Дмитрий заблаговременно приехал в храм минут за пятнадцать до начала службы. Рассвет уже растекался по улицам, пока ещё пустым. Через час, не раньше, они заполнятся спешащими на работу гражданами. А в этот час – полное ощущение, будто людей на Земле больше нет. Если кто и остался – так это загадочные Иные. Отдельные представители которых спешат исповедаться и причаститься. Он тут же задавил сомнительную шутку молитвой. Не хватало ещё всерьёз поверить в этот бред!
В храме он успел перехватить отца Георгия, когда тот за пять минут до начала литургии вышел из алтаря.
– Батюшка, – взволнованно заговорил Дмитрий, – мне срочно надо исповедаться. Я попал в очень странную историю… а духовник мой, отец Николай, как на грех, болен.
– Только если очень коротко, – перебил его священник. – Мне ж служить надо.
– Я боюсь, что очень коротко не получится, – смутился Дмитрий. – Тут многое надо рассказать. И это будет непростой разговор. Во всяком случае, для меня.
– Тогда только после службы, – заявил отец Георгий. – Сами же видите, без диакона служу. Причащаться-то собирались?
– Ну, это если вы сочтёте возможным, – Дмитрий уставился в серовато-зелёный линолеум. – Хотелось бы, и очень. Я в тяжёлой ситуации, вы уж поверьте.
– К причастию готовились? – не дослушав, спросил священник. – Тяжёлых грехов на совести нет? Впрочем, вы прихожанин давний, сами всё знаете. Так что с Божией помощью… Вас, кажется, Димитрием звать?
Он опустил епитрахиль на голову Дмитрия и скороговоркой пробормотал разрешительную молитву. Тот, не привыкший к подобным авансам, стеснительно вздохнул.
– Ну вот, а после расскажете, что там у вас стряслось, – отец Георгий дал ему поцеловать крест с Евангелием и немедленно скрылся в алтаре.
И потекла служба.
– В общем, так, батюшка, – начал Дмитрий.
