того, столкнётся не с теми…
В памяти услужливо возникла картинка – Люда Беляева, брошенная в гнилом заплёванном подвале. Тонкие бледные руки, стянутые чёрной змеёй электрического кабеля.
– Ещё вопрос, – тронул он Максима за плечо. – У тебя паспорт с собой есть? Ты уже успел получить?
– Когда? – вздохнул Максим. – Мне же четырнадцать только летом исполнилось, я на даче был, у дяди Серёжи. Мама только недавно нужные бумажки собрала, ещё в паспортный стол не сходила. – А что?
– А то, – сухо разъяснил Дмитрий, – что первый же милицейский патруль может тебя остановить и потребовать документы. А раз нет, значит, в отделение доставят и будут твою личность выяснять. А это, при некотором желании, можно делать очень долго. Мне с такими случаями приходилось сталкиваться, ещё когда в массовой школе работал. Уж поверь мне, весьма противное приключение.
– Да кто меня остановит? – вяло отмахнулся Максим. – Кому я нужен? Что я, на уголовника похож?
Дмитрий не стал отвечать. Всё тут было понятно.
Никак нельзя отпускать мальчишку одного! Обязательно ведь случится какая-нибудь пакость. Такой неприспособленный к грубой жизненной прозе… да ещё в таком взвинченном состоянии. Не надо быть Иным, чтобы ощутить сгустившуюся над ним опасность. Липкое бесцветное облачко над головой. Готовое в самый неожиданный момент разразиться молнией беды.
Он передёрнул плечами, отгоняя видение. Что, опять? Опять начались «иные» штучки? Как тогда, с Людой?
Дмитрий беззвучно прошептал молитву, но облачко никуда не делось. И немудрено – успел ведь убедиться, что молитва на это действует как и на электричество. То есть никак.
– Вот что, дорогой. Скажи, а ты очень в Александров торопишься?
– Да я не знаю… – удивился Максим. – Мне главное бабушку дома застать, а то вдруг она на рынок уйдёт или ещё куда-нибудь. А что?
– Да вот мысль у меня возникла, – вдохновенно начал Дмитрий. – Что, если ты со мной в Лавру съездишь? Ты ведь раньше в ней не бывал? Поверь, там очень интересно. Не только верующему. Древняя архитектура, музей народных промыслов. Погуляем там. А потом, если ты всё-таки захочешь ехать в Александров, я тебя провожу. Времени у меня полно, жена в больнице, с Сашкой сидит, дома никого.
Максим задумался. Видно было, что ехать одному в Александров ему было слегка страшновато. А может, просто тоскливо.
– Ну ладно, – помолчав, согласился тот. – Но я действительно не буду вам обузой?
– Ни на вот столько! – абсолютно искренне произнёс Дмитрий.
15.
Уже после Пушкино в вагоне поредело. Рассосалось, схлынуло – и даже свободные места нашлись. Дмитрий с Максимом без всяких сожалений покинули прокуренный тамбур и сели напротив. Рядом с ними пожилой дядька вёз меланхолического вида овчарку, сиротливо притулившуюся на полу. Пухленькая бабуся с внучкой лет пяти опасливо косилась на животное, но собака мало что была в наморднике – ей, казалось, всё уже безразлично на этом свете. То ли овчарка пребывала в своей собачьей нирване, постигнув иллюзорность бытия, то ли попросту смертельно устала от жизни.
Максим, как только представилась такая возможность, вынул из рюкзака пухлую книгу в яркой глянцевой обложке и углубился в чтение.
Дмитрий же не знал, чем себя занять. Пробовал, ясное дело, молиться, но надолго его не хватило. Внимание рассеивалось, молитва терялась между наползающими друг на друга мыслями.
Как там сейчас Сашка? Небось, плохо ему? Конечно, мама рядом… но он ведь впервые в больнице. То есть однажды уже лежал несколько дней, но тогда ему и полутора не было, не помнит ничего. А сейчас… Трубки с проводами сняли, нужда отпала, и завтра переведут из реанимации в общую палату. Разрешат ли тогда Ане сидеть при нём? Сомнительно.
А ещё ведь оставалась тёща. Дмитрий уже сообщил ей, что кризис миновал, что выздоровление внука – дело нескольких недель. Но сама-то она по-прежнему пребывала вблизи инфаркта.
Дмитрий откровенно радовался, что его собственные родители, едва ли не круглый год живущие под Звенигородом на своей обихоженной даче, так ни о чём и не знают. Аня то ли и вправду не сумела дозвониться им на мобильный, то ли решила не беспокоить стариков раньше времени. Хватит уж и одного микроинфаркта в семье… Теперь, конечно, уже можно сообщить – но это не слишком радостное дело он решил отложить на завтра.
Завтра на работу… Ух, и устроит же ему Марина Павловна! И будет в своём праве. Сегодня, кстати, к урокам подготовиться надо… если, конечно, хватит времени. Если не придётся тащиться с Максимом в Александров, где ещё неизвестно что их ждёт. Невидимая тучка никуда ведь не делась. Обвилась кольцами вокруг русой вихрастой головы, выжидает момент. И вскрикнет внезапноужаленный отрок.
– Что на этот раз? – спросил Дмитрий, когда Максим на секунду отвлёкся. – Опять экстрасенсорные дела?
– Нет, ту я уже прочитал. А это фантастика. Про то, как мальчишка из нашего мира попадает в параллельный. Где средневековье и всякая магия… нудновато слегка, а так ничего…
Дмитрий мысленно застонал. Достала уже эта магия! Всюду она, никуда не деться. Господи, ну когда ж уберёшь Ты эту заразу с земли русской? Он сам понимал, что никогда. В мире, где есть Иные, увлечение оккультизмом будет процветать. Подобное тянется к подобному…
С другой стороны, а почему? Антон ведь говорил, что Иные вовсе не стремятся себя раскрыть. Наоборот – таятся от людей. Понимают, какой это будет для всех шок, если узнают и поверят. А ведь, пожалуй, и перебьёт их человечество, объединившись против общего врага. Против Чужих. То есть Иных. И никакая магия их не спасёт. Вычислят. Вот такие же, как он сам, и помогут в этом – ренегаты, по досадному недоразумению оказавшиеся Иными. Сейчас же вспомнился фантастический роман кого-то из американцев. Кажется, Брэдбери? Или Саймак? Да, именно. Клиффорд Саймак, «Что может быть проще времени». Там паранормалов, по сути, тех же Иных, вылавливали озверелые толпы. Руководимые, ясное дело, теми же
