на ногах.
— Да и ты, майор, тоже напросился, — Игорь мигнул, нырнул на секунду в сон и тут же вернулся.
На майора жалко было смотреть. Весь его запал съежился, как воздушный шарик, пронзенный иголкой.
— Поздравляю с большим делом, — участливо сказал Игорь. — Переодеться-то есть во что?
Майор не успел ответить — дверь кабинета с треском распахнулась, и на пороге появилось новое лицо.
На вид лицу было столько же, сколько и майору, но было оно гладко выбрито, глядело на мир сквозь очки в модной оправе, а брюки его краснели лампасами.
— Здравия желаю, товарищ генерал! — просипел майор, отступая к шкафу.
— Что здесь происходит? — не ответив на приветствие, поинтересовался генерал. — Майор Переверзенцев! Вы что себе позволяете? Как обращаетесь с людьми? Не работник органов, а какой-то, извиняюсь, мент вокзальный. Похоже, вам светит досрочная пенсия.
Игорь смотрел на происходящее со сдержанным интересом. Пока все развивалось, как он и думал. Примитивная схема «злой и добрый». Интереснее всего были лампасы. На таком, значит, уровне?
— Вы извините, Игорь Михайлович, — мягко произнес генерал. — Это досадная накладка. Вас должны были привести ко мне, а перепутали и отправили к этому неврастенику. Уверяю вас, такие, как этот, — тонкий генеральский палец нацелился в грудь майору, — у нас встречаются крайне редко. Пойдемте ко мне, Игорь Михайлович, пообщаемся.
— Ага, — согласился Игорь. — Уйдем из этих мрачных стен.
10
Генеральский кабинет выглядел куда веселее. В нем было окно, причем не забранное решеткой. Стол в виде буквы П занимал едва ли не половину помещения.
Вдоль всей правой стены тянулись книжные шкафы, портрет президента приютился над входной дверью — выходило, что когда генерал сидит во главе стола, президент сверлит его глазами. И стены тут были из натурального дуба, и под потолком висела нормальная люстра — с некоторой натяжкой ее можно было даже счесть изящной.
— Располагайтесь, Игорь Михайлович, — генерал радушно указал на расставленные вдоль стола стулья. — Для начала разрешите представиться — Роман Ильич Удолин, генерал-майор Федеральной службы безопасности. Вам представляться незачем, с вами я косвенно знаком — по вашим публикациям, и по «Живому журналу», и еще по некоторым источникам. Кстати, сразу скажу: мне очень импонирует объединяющая все ваши Статьи гражданская позиция. Именно этого нам сейчас больше всего не хватает — умной критичности, не отвергающей из идеологических соображений то позитивное, чего реально можно добиться в нынешних обстоятельствах…
Генерал говорил — точно колонку в «Возгласе» писал. Поначалу Игорь даже подумал, что тот шпарит наизусть чужие заготовки, но потом понял: Роману Ильичу и своих мозгов хватает. Чем добрее следователь, тем больше яда в конфетке — об этом не следовало забывать.
— И все же в чем причина такого специфического интереса? — осведомился Игорь. — Давайте сэкономим ваше и мое время. Давайте сразу к делу.
— Экий вы торопыга, Игорь Михайлович, — усмехнулся генерал. — Но как пожелаете. Итак, вы, гражданин Ястребов, не тот, за кого себя выдаете. Документы у вас, конечно, подлинные, но имя, фамилия и отчество, профессиональная деятельность и так далее — все это прикрытие. — Роман Ильич нажал снизу стола кнопку — и сейчас же в дверях образовался подтянутый молодой человек в строгом сером костюме. — Дима, пожалуйста, два чая, с лимоном. Вы любите с лимоном, — повернулся он к Игорю. — Заметьте, я не спрашиваю, я знаю. Да, и бутербродов каких-нибудь.
Игорь, конечно, понимал, что генеральское гостеприимство — это еще и демонстрация силы. Мол, во-первых, в любой момент сюда костоломы ворвутся, а во-вторых, все я про тебя, журналюга, знаю.
— Ну что я могу вам сказать, Роман Ильич, — подпер он щеку ладонью. — Я — Игорь Михайлович Ястребов, тридцати пяти лет, журналист, трудовая лежит в известном вам издании, проживаю в Москве с 1998 года по известному вам адресу. А вы что подумали? Что я американский шпион?
— Ну почему же прямо сразу американский? — тонко улыбнулся генерал.
— Да хоть суринамский, — Игорь подбавил в голос чуточку раздражения. Для журналиста он вообще вел себя непозволительно спокойно, это следовало поправить. Хотя зачем? Пусть сценарий развивается на обострение. Главное, не бежать впереди паровоза. Пускай генерал выложит свои карты.
— Вы только что время хотели экономить, — опечалился Удолин, — а сами в несознанку играете. Этак ведь очень долго может продолжаться. Вы у нас журналист, акула пера, палец в рот не клади, язык подвешен и все такое. Страха вы, как я вижу, не испытываете — обычно такое бывает или по глупости, или когда человек на взводе, но и то и другое — не ваш случай. Тогда что? Чувствуете за спиной силу?
— Какую силу? — сейчас же уточнил Игорь. — Моральную?
Генерал заметно поскучнел.
— Что ж, Игорь Михайлович, давайте так. Вы, разумеется, понимаете, что наша служба отслеживает все более или менее яркие фигуры на медийном поле? Так что к вам мы уже несколько лет присматриваемся. И интересная картина получается…
Тихо отворилась дверь, вошел референт с подносом — два граненых стакана в серебряных подстаканниках, пузатый фарфоровый чайничек, серебряная же сахарница, большая тарелка с бутербродами — сыр, ветчина, лосось.
— Так вот, картина, — продолжил генерал. — Да вы наливайте себе, не стесняйтесь. За пиво, так сказать, платит король…
— Дон Рэба, — уточнил Игорь. — Там именно так: «за пиво платит дон Рэба… вернее, никто не платит».
— Ага! — подмигнул Удолин. — У вас эта книга тоже любимая?
— С детства, — соврал Игорь. Впервые он прочел ее уже после Третьих Экзаменов, и было ему тогда за двадцать. Князь настоятельно советовал. — Но вы что-то говорили про картину маслом…
— Ну, пока еще акварель, — усмехнулся генерал. — Тонкая и воздушная, в холодных тонах. Итак, журналист Ястребов пишет свои хорошие, нужные статьи. Слава в профессиональном сообществе растет, круг знакомых Ястребова расширяется… так оно и нужно для журналистики. И то, что Ястребов разрулил несколько очень гнилых ситуаций с милицией и прокуратурой Нижнего Новгорода, Читы и Пскова, не сломав при этом головы, спишем на удачливость. С кем не бывает. Помните, как в китайской притче, — стравила лисичка-сестричка тигра с драконом, а потом и пообедала их трупами…
Было дело, мысленно кивнул Игорь.
— Но это, как понимаете, цветочки, — продолжал генерал. — Ягодки начались совсем недавно, с конца лета. Журналист Ястребов заварил бучу по петровскому губернатору. Но господин Кроев давно уже был под боем у нашей службы, и скандал по делу об отъеме участков нам пришелся весьма кстати. Естественно, и за вами мы приглядывали внимательно. Ведь по всему получалось, что вы — жертва. И вот тут-то начались чудеса. Начались они в ту ночь, когда трое нанятых отморозков попытались нашего честного журналиста побить. Вы помните, чем это кончилось?
— Ну, в общих чертах, — дипломатично кивнул Игорь.
— Понимаете, если бы журналист Ястребов просто отбился, используя подручные предметы или какие-нибудь там боевые искусства — все еще можно было бы свести к случайности. Бывает ведь и так: мужчина не шибко спортивный, в армии не служил, в секциях единоборческих не был замечен — а в экстремальной ситуации просыпаются скрытые резервы. Но ведь получилось иначе. Отморозки начали лупить друг друга. И потом очень путано рассказывали обо всем нанимателю.
— Ну, может, наркоманы, — хмыкнул Игорь. — Видать, экономит господин Кроев на исполнителях…
— Возможно, возможно, — покивал Роман Ильич. — Но вот дальше начинаются совсем уже
