задница елозила прямо у него по ширинке.
У Греты оставалась свободной всего одна рука – та, что свисала с кровати. Кончиками пальцев она шарила ею по ковру в надежде найти хоть что-нибудь –
Когда шпилька врезалась Тури в нос, он не сразу понял, что случилось. Из глаз посыпались искры, нос мгновенно налился дикой болью и начал раздуваться. Ему вдруг вспомнилось, как однажды он еще пацаном в одно прекрасное утро неожиданно, почувствовал, как зачесался и начал набухать кончик его члена. Он вскочил, побежал в уборную и стал дрочить, пока из возбужденного конца не потекло что-то липкое и белое. После этого Тури обмяк в полуобморочном состоянии – он еще никогда не испытывал подобного кайфа.
Собрав все силы, Грета еще раз со всего маху врезала туфлей наугад и попала благословенному идиоту Тури прямо в глаз. Она еще крутанула рукой, как всегда делала ее бабушка в Мэне, когда по утрам прокалывала хлебное тесто перед выпечкой. В ответ послышался странный звук, похожий на шепот. Со стороны могло показаться, что глотка Тури сама издала нечто вроде
Грета с усилием перевернулась на спину и посмотрела в лицо напавшего на нее мужчины. Из глаза бездыханного тела, замершего на ее кровати, торчала туфля стоимостью больше тысячи долларов. На подошве полузапекся сгусток крови. Он медленно стекал на физиономию, обтянутую кожей плотнее, чем на лице у Шер.
Чтобы отыскать «Неро д'Авола»…
Чтобы отыскать «Неро д'Авола», как того пожелал дон Лу («Я тебя очень прошу, не покупай разливное из бочки»), Пиппино обшарил пол-Катании, потому что в «Сентрал-Палас» и его окрестностях предлагали «Неро д'Авола», разлитое в Венето, а это, как сказал дон Лу своему внуку Лу, все равно что покупать муранское стекло, изготовленное в Каррапипи. И сейчас, сидя в своем кресле в люксе отеля, дон Лу с удовольствием потягивал любимое вино. «Эх, хорошо! Вот это то, что надо!»
Устроившись в кресле за спиной дона Лу, Пиппино удовлетворенно покачивал головой. Он только что приступил к чтению книги, о которой ему рассказывали еще в Америке, и начало ему понравилось: «In my younger and more vulnerable years my father gave me some advice…»[74]
– Я недавно пил бочковое вино, и оно мне очень понравилось, дед, – сообщил Лу чуть охрипшим от джина и сигарет голосом. Развалившись на диване напротив дона Лу, его внук приканчивал уже третью за утро порцию джина.
– Я не говорил, что вина из бочки плохие, – возразил дон Лу. – Я только сказал, что бутылочное «Неро д'Авола» намного вкуснее бочкового. – Поморщившись, судя по всему от геморроя, он проворчал:
– А какого дьявола ты все еще торчишь здесь? Я же велел тебе пойти прогуляться.
– Не беспокойся, дед! – ответил Лу; – Скоро уйду. Я приглашен на барбекю к Тони, племяннику Сала Ска-ли. Появлюсь там в красном пиджаке и в компании этого болвана Леонарда Трента.
– Барбекю? – удивился дон Лу. – Барбекю в Катании? Может, тебе сказали – на жаркое?
– На барбекю,
– В таком случае этот Тони полный идиот, – вынес вердикт дон Лу. – Но так даже лучше! – Его внимание привлекли звуки за окном, выходившим на улицу Этны. – Что это там за шум? Это fire siren[75] или police?
– Босс, если позволите, пойду узнаю, в чем дело. – Пиппино положил книгу на ковер. Дон Лу кивком разрешил. Взгляд Пиппино на миг остановился на бутылке джина, и, прежде чем выйти из комнаты, он убрал ее в бар, не обращая ни малейшего внимания на обиженно насупившегося Лу.
– Проклятье, – сказал дон Лу, – как все изменилось на Сицилии! Даже полицейские сирены!
Лу согласно кивнул, хотя и близко не представлял себе, как может измениться сирена
Сжимая правой рукой бокал с «Неро д'Авола», а левой – подлокотник кресла, дон Лу постукивал правой ногой по левой ножке кресла.
– У меня из головы не выходит, что рассказал Соннино, – наконец произнес он. – Смотрите, дон Лу, говорил он, к чему все идет. Сначала сносят башку полицейскому бригадиру, потом шлепают американца, да не простого, а известного продюсера, и шлепают его – заметьте, как все ловко подстроено, – не где-нибудь, а на улице Крочифери, в присутствии оравы фотографов… Остается только задать вопрос: «Что тут вообще происходит? Да способен ли Виртуде контролировать территорию или нет?» Do you understand, Лу? На Сицилии они воспользовались нашим присутствием, чтобы подложить свинью Виртуде, а в Америке они хотят использовать Сицилию, чтобы подложить свинью нам и затем вывести нас из игры! – Дон Лу с силой ударил кулаком по подлокотнику. – А Сал Скали? – продолжал он. – Сволочь какая! Такие сначала лижут тебе задницу, а потом спешат отыграться по полной программе! Этот говнюк послал своих ублюдков убить полицейского, затем сложил два и два и решил подставить тебя. Попросил, видите ли, припугнуть старика. Как он рассчитал? Вся Катания начнет недоумевать: кто такой Лу Шортино? Зачем он явился в город? Какого хрена ему от нас надо? Ну ладно. Теперь мы им покажем, какого хрена!
Дон Лу шарахнул кулаком с такой силой, что вино пролилось на белую рубашку. Прямо напротив сердца.
И тут вошел Пиппино. Увидев расплывающееся красное пятно, он побледнел от ужаса.
– Я пролил вино, – быстро объяснил дон Лу.
Пиппино откашлялся.
– Синьор Трент хотел бы поговорить с вами, босс, – сказал он. – Я встретил его в холле гостиницы. Он утверждает, что знает, в чем дело.
– Где он сейчас? – спросил дон Лу.
