Слышал ли ты о том, как
Тор вызвал Христа на поединок?
Есть один факт в открытии Винланда, не в последнюю очередь привлекающий к себе внимание, — а именно то, что некоторых исследователей этой земли сага рисует христианами. Последняя просьба смертельно раненного отравленной стрелой скрелингов Торвальда такова: «Похороните меня там, поставьте крест в головах и в ногах, и пусть это место называется Крестовый Мыс (Кросснес)»(1). Этот рассказ вполне правдоподобен, поскольку христианство рано достигло Гренландии, ведь еще Лейв Удачливый, чтобы угодить конунгу Олаву, сам привез туда проповедника-миссионера.
Однако Гренландия, столь быстро принявшая новую веру, все же стоит особняком. Разве переход от язычества к христианству в самой Британии не происходил в продолжение чуть ли не всей эпохи викингов? Более того, если судить о новой религии по самым первым ее последователям, то впечатление может сложиться ужасное. Христианами были многие беспощадные убийцы-викинги. Свейн сын Аслейва, столь же всецело преданный своему ремеслу, как и любой другой викинг, умер со словами истинной веры на устах.
Возможно, иначе и быть не могло. Разве покажется реальным внезапное преображение народа, в котором веками воспитывалась убежденность в правоте и истинности принципа «помоги себе сам»? Да для воина и не могло существовать иной веры. Воспевающие героизм и презирающие проявление эмоций, его идеалы рисовали ему жизнь человека как битву, причем уже наполовину проигранную. Однако люди должны смело сражаться, поскольку они — товарищи богов в этой борьбе. Хотя норны и ухаживают за Мировым Древом[13], противостоя без устали гложущим его зловредным змеям, честное братство людей и богов постоянно борется с силами рока. Силы эти ведут мир к ужасной катастрофе, наступят «сумерки богов», Локи разобьет свои оковы и поведет великанов к победе, и все же такая мрачная перспектива вовсе не умаляет ценности борьбы.
В этой, по сути своей, мужской религии чувствуется недостаток более мягких качеств и добродетелей. Образ «Всеотца» Одина — божества смерти, войны и коварства — излучает не больше доброты, чем выбитое в скале каменное лицо старика с острова Хой. Однако сфера влияния Одина была ограничена: в мифологию Севера он пришел довольно поздно — не раньше железного века. Несмотря на то, что Один — это наш саксонский Воден, его культ вряд ли достиг западных берегов Британии. Воплощение высоких душевных — почти духовных — качеств, Один привлекал все больше аристократические умы; в то время как в сердцах обычных простолюдинов он никогда не мог преодолеть простую силу Тора.
Тор, Тор Громовержец, был, безусловно, главным богом британских викингов. Повелитель грома и молнии, вызывавшихся ударами его молота Мьельнир, Тор был воплощением силы и веселья, причем сила всегда была на первом месте. У Тора больше человеческих качеств, он всегда готов по-братски протянуть руку помощи. Сохранение мира во время различных людских собраний также было в его ведении; надлежащим образом устроенный тинг должен был начинаться в день Тора — в четверг. Даже когда Тор и уступил пальму первенства Одину, он остался, если можно так выразиться, «позади, но рядом» с Одином.
Красочная и детально разработанная германская версия мифа рисует Тора стражем Асгарда — жилища богов. В самой большой зале Асгарда — Вальгалле — сидит сам Один, при помощи двух своих воронов — Помнящего и Думающего — руководящий с высоты своего престола делами людей. Туда слетаются валькирии — вестницы смерти, «высокие девы в шлемах, в кольчуге, окропленной кровью», унося с собой с бранных полей на Земле через мост Радуги выбранных ими героев. Какого иного рая мог пожелать викинг, помимо этого места сражений и празднеств? Здесь приятно проводить дневные часы в поединках со своими собратьями. Вечером наступает перемирие, а затем в сумерках все отправляются верхом домой, садятся ужинать за столом Одина, а валькирии в шелковых одеждах разносят мед и мясо дикого кабана, и этот ужин «постоянно варят, а к вечеру он снова цел»(2).
Трусу, слабаку и умершему «пустячной смертью» от болезни или старости оставалось мечтать только о пронизывающем холоде Нифльхейма. Охраняемый сторожевым псом Гармом, управляемый неумолимой богиней Хель, Нифльхейм является не столько страной возмездия, сколько попросту жалким местопребыванием. Его вечная зима контрастировала с сияющим летом Асгарда.
Образ Бальдра Прекраснолицего добавляет еще один штрих к юношескому веселью Асгарда. «Он так прекрасен лицом и так светел, что исходит от него сияние»(3). В образе бога Бальдра, убитого стрелой из омелы благодаря злобному коварству Локи, нередко видят следы поклонения деревьям. Кроме него в Асгарде живет также Фрейр, сын Ньорда, который воплощает рыцарский дух: «Лучший среди могучих воинов жилища Асов, он не обидел ни одной девы и ни одной жены. Он развязывает путы пленников».
Однако полный каталог богов оказался бы не только слишком длинным, но еще и весьма непоследовательным. Здесь все четко разложить по ящичкам не удается. Характерные черты плавно перетекают от одного божества к другому, словно тени ветвей на земле, переплетающиеся друг с другом и накладывающиеся друг на друга. Фрейю, например, можно спутать с Фригг, так как обе являются богинями-покровительницами женщин и домашнего очага. Фрейр и Фрей срастаются в один образ, будучи покровителями плодородия. Тюр, древний бог войны, как и Ньорд, бог навигации, полностью теряются под сенью Тора.
Как бы ни была сложна и запутана северная мифология, в ней проглядывают гораздо более древние корни. На мировоззрении людей болезненно сказывались не только долгие жестокие зимы и суровые морские пейзажи Севера, над ними довлели также и суеверия. Знамения и сны, колдуны и волшебники, гномы и духи воды, земли и воздуха — со всеми ними, плохими или хорошими, норманн вынужден был считаться.
Поклонение природе никогда не уходило далеко от самой природы. Храмы располагались среди деревьев, что напоминает нам рощи друидов, которые и на самом деле были с ними схожи. Вспомним, что одним из первых деяний короля Бриана после его победы под Дублином была отправка людей на север, дабы они уничтожили, как место нечестивых обрядов, «Рощу Тора».
Предполагают, что сама форма этого храма с закругленными углами символически повторяла дерево. При этом внутреннее убранство главной залы, судя по всему, почти не отличалось от залы обыкновенного дома, за исключением роскошной обстановки и богатых украшений. Само святилище, вместе с алтарем и изображением богов, находилось в пристройке в дальнем конце здания. На алтаре лежала самая сакральная вещь — священное кольцо Тора. Это кольцо было похищено из дублинского храма предшественником Бриана не только из-за того, что в нем было много золота. Молот был эмблемой Тора, кольцо же являлось его собственноручной печатью. Свои самые страшные клятвы мужи давали на нем. Разве не на этом кольце Гутрум дал клятву соблюдать Уэдморское соглашение с Альфредом? И, похоже на то, что один древний оркнейский обычай, который и по сей день не совсем забыт, воскрешает память о кольце Тора. Среди мрачных мегалитов на Стеннисе один называется Кольцо-Камень, через круглое отверстие которого молодой человек и девушка в день помолвки жмут друг другу руки в знак верности.
Само ношение кольца Тора было знаком принадлежности к жречеству. С этим кольцом на руке жрец был особым человеком; без него он был мирянин во всем, кроме звания, обычный человек, который мог убивать и которого могли убить так же свободно, как и любого другого. Нередко человек совмещал функции жреца и вождя, и это было для него настоящей удачей. Роль жреца в своем собственном храме мог исполнять любой землевладелец; кроме того, человек мог стать жрецом, унаследовав это право или купив его. Правда, надо сказать, что отдельная каста священников была так же чужда духу викингов, как и особая таинственность жертвоприношений. Праздничные ритуалы могли проводиться не только в храме, но и на открытом воздухе и даже в помещении обычного мирского жилища.
Обязательной частью ритуала в храме или в обычном доме было то, что в центре пола зажигался огонь. Ритуал начинался с умерщвления жертвы, после чего жрец при помощи священной веточки окроплял сидящих на скамейках участников обряда и все остальное помещение кровью. Вслед за этим провозглашались тосты в честь богов и умерших родичей. «Благосклонные к людям, боги повернули свои головы к подношению». Жрецы делали маленький глоток крови, после чего по кругу пускался Кубок Памяти, наполненный медом или вином, который выпивался в честь умерших.
