приветствуются мягкие пляжные сумки и плетеные кошелки со всех курортов мира. Маленькие сумки — для лентяек, а мы должны демонстрировать свою исключительную занятость и крутизну.
? Обувь всегда контрастного наряду цвета. И разумеется, другого цвета, чем сумка. А нипочему!
? Никогда не носить гламурные прически. Волосы должны быть растрепаны, собраны в небрежный пучок или хвостик. Прическа «волосок к волоску» — только для светских бездельниц, которым нечем больше заняться, а только посещать салоны красоты.
? Накладные ногти — еще одно табу.
? Красить губы только матовой или атласной помадой. Это по-настоящему cool! А вот глянцевые и перламутровые блески для губ — для девушек с рабочих окраин.
? Держаться «в стае», общаться только со своими. И свысока смотреть на: а) моделей; б) жен и подружек светских миллиардеров; в) представителей пиар-агентств.
? Ошарашивать непосвященных вопросом: «Это чье?» — имея в виду марку одежды. И добить простофилю: «Неплохо… немного в духе Пенелопы Три. Но отлично сочетается с маникюром а-ля Джоан Кроуфорд».
? Со скукой говорить о предстоящей/состоявшейся поездке на неделю дефиле в Милан, Париж или Нью-Йорк. Даже если ты мысленно прыгаешь от радости, вслух ты должна демонстрировать утомление от постоянных вояжей.
И апогей: пользоваться тональным кремом. Наши женщины после десятилетий монополии железобетонного «Балета» предпочитают пудриться до посинения, но с предубеждением относятся к тональным кремам. Поэтому подобрать правильный тон — это круче крутого. В моем случае — это Futurist от Estee Lauder, оттенок 02.
Столичный стиль. Часть третья
— Володя, еще один комментарий, и я звоню Ларисе! — злобно прошипела я.
Наш фотограф обиженно скуксился и ушел в другой конец зала. Мне это еще аукнется, тревожно подумала я, глядя ему вслед. Но в данный момент мне и самой было нелегко. А иначе зачем бы я безбожно врала, что буду звонить Ларисе? Да меня обратиться к ней с проблемами заставит лишь разорвавшаяся прямо посреди фотосессии водородная бомба!
Отведя тревожный взгляд от Володи, я не менее тревожно смотрела на огромный кроваво-красный диван, на котором раскинулась наша сегодняшняя модель. Впрочем, это она называет себя моделью, а как я ее называю… в общем, по-разному называю. Но, в основном, непечатно.
Наша сегодняшняя модель — та самая королева красоты, которую Лариса волевым решением определила в героини интервью и фотосессии. Уж не знаю, что тому послужило причиной: на какой-то Лазурной вечеринке Лариса в прострации от выпитого посчитала эту королеву бензоколонки конфеткой, а может, дело в банальном подношении нашему рекламному отделу — меня это мало волнует. Но вот по- настоящему беспокоит то, что я должна из этой резиновой куклы соорудить нечто пристойное на страницах нашего журнала (лучшего в мире, вы не забываете?).
Три года назад, только что победив на общенациональном конкурсе, эта Яна действительно была конфеткой. Конечно, внешность у нее не голубых кровей, но для девушки из глубокой провинции выглядела она на пять с плюсом! Эдакая дорогая модель куклы Барби. И что? Уже через полгода ее покрыла глазурь автозагара, потом губы как-то подозрительно припухли, а грудь стала просто вырываться из декольте. В итоге наша героиня стала выглядеть как Памела Андерсон-light.
Я главное забыла упомянуть: почти сразу после конкурса Яну-Барби-hard подхватил нефтяной олигарх, который, естественно, женат, отец троих взрослых детей, да еще и куратор-инвестор какого-то религиозного сообщества. Вследствие чего наша модель (о, боги!) обзавелась коллекцией ювелирных украшений на сто двадцать миллионов рублей. Это первое, о чем мне сказала эта силиконовая кукла при встрече. Кстати, если бы не сказала, то я бы подумала, что это бижутерия — крупная, аляповатая и утыканная камнями величиной с яйцо, в общем, неважно, с чье яйцо. Да если я помещу ЭТО на страницах журнала, то у нас лицензию отберут — за вульгарность!
Как я отбивалась от перспективы запечатлеть ЭТО для вечности — тема для отдельного многотомного издания. Но потом мне пришлось загнать Маринку в угол и потребовать, чтобы она потрясла всеми своими связями и раздобыла что-нибудь пристойное в Cartier или Van Cleef. И вот теперь на съемке присутствуют две манекеноподобные особы, прижимающие к сердцу многочисленные футляры с фирменными монограммами. Насколько я слышала, Яна уже попросила отложить для нее пару вещичек. Я уточняю — пару десятков вещичек.
Второй бой не на жизнь, а на смерть состоялся по поводу места съемки. Яна захотела непременно быть запечатленной для вечности в интерьере своей свежеотдизайнированной квартиры. Поверьте, данный объект недвижимости еще хуже, чем ЭТО. На встрече я сидела, прикрыв глаза, чтобы не ослепнуть от латунных поверхностей, позолоты, мрамора и отполированных полов. И, как в хорошем борделе, на каждом простенке висело огромное зеркало в резной раме. А если простенок был маловат для зеркала, то там висели огромные портреты Яны в разнообразных и не всегда приличных позах. Но вообще, жизненной позиции девушки можно только позавидовать. Ее волнуют лишь две вещи: а) как она выглядит; б) как она выглядит со стороны. Ну и, конечно, что ей подарит ее козлик. Именно так она называет религиозно- нефтяного олигарха преклонных годов.
От квартиры в качестве места съемок удалось отбиться, забросав Яну модными терминами, главный смысл которых был: интерьеры ТАК быстро выходят из моды, а портреты Яны будут ТАК прекрасны, что негоже их портить интерьером, по коему, кстати, через много-много лет недоброжелатели смогут определить, сколько же на самом деле Яне лет. Это ее проняло.
Подходящий интерьер подкинул Володя — какой-то демонстрационный зал фешенебельной итальянской мебели. Он, правда, тоже походил на бордель, но бордель с претензией. Теперь-то я понимаю, как тяжело приходится Римме!
Я еще раз осмотрела место съемки. Вроде все на месте: манекены с футлярами в одном углу, в другом — смертельно обиженный Володя, его ассистент, открыв рот, рассматривающий Яну, сама героиня, упивающаяся своей неземной красотой и предвкушающая грядущие подарки «козлика», визажист и парикмахер в творческой задумчивости, внештатный стилист, флегматично сбрызгивающая одежду из пульверизатора. Кстати, на редкость удобная вещь для выездных фотосессий — отлично заменяет утюг. Я дала отмашку вернувшейся с перекура Маринке, чтобы та начала навешивать бриллианты — но только в рамках разумного! Я проверю — и пошла мириться с Володей. Он, конечно, был неправ, в полный голос язвя по адресу Яны, но мне еще с ним работать и работать.
Столичный стиль. Часть четвертая
Друзьями мне обзаводиться трудно. Они должны заниматься чем-нибудь этаким, а то мне с ними будет просто скучно. Да, общественная мораль считает, что друг — это тот, кто познается в беде. Но беда — не такая уж частая штука в жизни, поэтому я предпочитаю иметь дело с людьми интересными. Цитируя классиков: в близкие друзья я выбираю себе людей красивых, в приятели — людей с хорошей репутацией,
