Оказывается, к Кире приехала толпа родственников из Израиля. Разные тетушки, дядюшки, бабушки, два племянника и один двоюродный брат. О последних трех родичах, собственно, и речь. Эти три здоровенных парня в возрасте от девятнадцати до двадцати трех лет серьезно нацелились вырваться из- под опеки старших родственников. Тем более что, как они читали и слышали, — ночная жизнь в Москве куда активнее, чем в Тель-Авиве. А если все врут, то нужно же проверить, верно?
Кире, как «взрослой и серьезной девушке», дядюшки, тетушки и бабушки доверили опеку над малолетними тусовщиками. Предварительно предупредив, что вся ответственность за безопасность «мальчиков» ложится на ее плечи, и в случае чего отвечать придется по всей строгости еврейских родственных отношений. Кире только этого не хватало для полного счастья после тяжелого рабочего года на ниве пиара. Она бы с удовольствием полежала на диване в тишине и с хорошей книгой, желательно про романтическую любовь, которую не встретишь в реальной жизни. Но против дядюшек, тетушек, бабушек и собственных родителей не попрешь, и Кира принялась составлять список злачных заведений для экскурсии. Единственная умная мысль, которая ее посетила (ну, это с какой стороны посмотреть), — разделить ответственность за «мальчиков» со мной. Родители Киры охарактеризовали меня перед импортными родственниками как «серьезную и самостоятельную девушку». Дядюшки, тетушки и бабушки дали благосклонное согласие на разделение ответственности. Малолетние тусовщики уже били копытом в прихожей, и нам не оставалось ничего другого, кроме как выпустить их в московскую ночь.
Скажу сразу, нам повезло в одном — половина ресторанов и клубов были зарезервированы для корпоративных вечеринок, которые, судя по всему, будут продолжаться до майских праздников. Мы потыкались в закрытые для посторонних двери, после чего нас с Кирой осенило:
— Real McCoy!
Самый развеселый, раздолбайский и развязный клуб в Москве. По градусу угара здешние нравы напоминают лучшие времена бутлегерского Чикаго. Вроде бы, с одной стороны — не самое лучшее место, если вашей целью является заслуженное одобрение старших родственников. Но с другой стороны — при хорошем веселье утром можно рассчитывать на крепкую абстиненцию и провалы в памяти у молодняка. Да и впечатлений будет столько, что на всю оставшуюся жизнь хватит.
Через час мы с Кирой сидели у стойки бара над третьим коктейлем, наблюдали за дикими плясками и пытались не потерять в потной толпе ее родственников.
Через два часа мы с Кирой сидели за дальним столиком и печально смотрели друг на друга, зевая от усталости. Нам было уже наплевать на то, с кем обнимаются наши подопечные, мы хотели тишины и покоя в мягкой постели.
Через три часа я допила шестой ром с колой и решительно сказала:
— Знаешь, Кира, возможно, меня не все поймут, но у меня нет никакого желания веселиться в эту новогоднюю ночь. Я бы с удовольствием плотно поужинала, посмотрела какой-нибудь хороший фильм и легла спать.
Кира покосилась на своего девятнадцатилетнего племянника, который пудрил мозги двум девчонкам и явно уже успешно запудрил. Четвертый час ночи, а «мальчики» — как свежие огурчики.
— Я тебя понимаю, — вздохнула она так, как будто поднималась на Голгофу.
Праздник, который всегда с тобой
С детства мы привыкли считать новогоднюю ночь особенной и верим в поговорку: как Новый год встретишь, так его и проведешь. Долгие годы я следовала этой примете. Устраивала массовые и шумные вечеринки дома, еще более шумно веселилась в гостях, падала лицом в салат оливье в ресторане и отплясывала на столах в ночных клубах. В общем, мне есть что вспомнить и над чем посокрушаться. Но чем дольше я живу, тем больше понимаю, что жить нужно по принципу: люби себя, и чем сильнее, тем лучше. А усиленно веселиться всю ночь, да еще когда нет желания этого делать, а только потому, что «так еще предками завещано», — это не просто нелюбовь к себе, это изощренное издевательство.
Вообще, на мой субъективный взгляд, Новый год — это праздник голимого пролетариата. Которому только раз в год можно упиться до свинячьего визга, орать во всю глотку до шести утра, устраивать пиротехнический артобстрел под окнами, и никто слова поперек не скажет! Потому что все тем же самым занимаются.
Сейчас, собственно, почти четыре утра, я допила шампанское, съела салатики, пересмотрела все заготовленные DVD, а теперь листаю конкурирующий журнал и терпеливо дожидаюсь, когда же у жителей нашего округа закончится пиротехника. Кстати, я серьезно подумываю над тем, чтобы купить пару огнетушителей и сделать перманентный заказ в стекольной мастерской. Хотя этот «штурм Бейрута» я пережила без серьезных последствий, если не считать нервов, расшатанных регулярными взрывами, начиная с тридцатого декабря. Где-то в первом часу нового года я злорадно представляла, как некачественная пиротехника, купленная в ближайшем подземном переходе, отрывает пьяным пальцы, кисти рук, оставляет ожоги на лице или просто попадает в глаз, а еще лучше — в оба. У меня очень бурное воображение. Но я все равно не могу представить, какую же радость могут доставить оглушительные взрывы?! Может, я чего-то о своей стране не знаю, может, наш народ так любит войну, что при первой возможности устраивает ее инсценировки? Так какие проблемы! Нам как раз не помешают новые территории. Как на юге, так и на Крайнем Севере. И еще я слышала, что и в Балтийском море нам срочно требуется хотя бы пара новых портов. Давайте всех этих стрелков отправим служить на благо отечества, и чем дальше, тем лучше. А погибшим за правое территориальное дело поставим памятник. В виде гигантской бронзовой хлопушки.
Добро пожаловать в реальность!
Ну вот. Новогодняя ночь миновала, можно возвращаться к обычному ритму жизни, из которого меня выбили буквально пинком под зад. Начало января — удивительное время, когда большинство отсыпается дома или уезжает на горнолыжные курорты. Город пуст, можно расслабиться и прийти в себя после праздничной гонки. Я всегда использую этот шанс и посвящаю время тому, чтобы восстановить душевное равновесие и набраться энергии для предстоящих рабочих будней. А что лучше шопинга восстанавливает силы и душевное равновесие?
Шопинг намного дешевле психоанализа. Шопинг — это счастье, которое можно купить. Шопинг — это куда лучше, чем секс: если что-то не понравилось, всегда можно обменять. Если, конечно, вы не собрались на распродажу, как мы с Таней.
О, распродажа! Волшебное слово для каждой женщины. Законное время, когда на все претензии в тратах (в том числе и от внутреннего голоса) можно сказать: «Ну, это же распродажа!» Единственный раз, когда вас не охватывают муки, знакомые всем женщинам, увидевшим красивую вещь, которую им хочется — нет, просто необходимо иметь, — и понимающим, что она им не по карману. Сегодня возможно все!
Мы с Таней бродили по магазинам с горящими глазами и примеряли, примеряли, примеряли! Минус тридцать процентов! Минус пятьдесят процентов! Минус семьдесят процентов! Кто больше?! Не скажу, что обошлось без трудностей. Приходилось локтями отпихивать каких-то девиц от понравившейся тряпочки, по двадцать минут ждать своей очереди в примерочную, тащить туда кучу выбранной одежды и зверски потеть под стоваттными лампами. А потом снова: локтями, в очередь, потеть.
— Олеся бы нас не одобрила, — заметила Таня, когда мы, увешанные пакетами и утомленные до полусмерти, рухнули за столик в первом попавшемся кафе.
— Олеся бы нас как раз одобрила. Скидка семьдесят процентов — это то, за что она постоянно борется. Ты что, не читала ее статей?
— Нет. — Честно призналась Таня, оглядываясь в поисках официанта.
— В принципе, и не стоит, — согласилась я, — но здравое зерно там есть. Например, привлекательность модной одежды перехвалена, а шопинг — это бесполезное занятие, отвлекающее от
