Политическая биография Сталина. Том 2

заплатить, то это — в сущности не решающий, а подчиненный аспект проблемы. Все содержание, а также тональность сталинского ответа позволяют сделать именно такой вывод.

В заключение следует хотя бы вскользь коснуться еще одного вопроса — о числе высланных кулаков и количестве жертв голода 1932–1933 гг. Я написал вскользь, поскольку не считаю правильным и необходимым вдаваться в дискуссию по этим весьма спорным проблемам. Это — удел специалистов- демографов. Конечно, к политической биографии Сталина вопрос о числе жертв, которые в известной степени и в известной мере можно отнести на его совесть, имеет прямое отношение. Но я исходил из простой мысли: даже самые минимальные подсчеты числа жертв тех лет не могут служить каким-либо оправданием для Сталина. Каждая человеческая жизнь имеет свою уникальную ценность. Поэтому и счет здесь идет совсем по иной шкале ценностей.

Итак, о числе высланных кулаков. В соответствующей литературе по данной проблематике существует много точек зрения. Называются самые разные цифры, порой разнящиеся чуть ли не на порядки. Я склонен принять за близкую к истинной цифру, которую приводит известный специалист по этому вопросу В.Н. Земсков. В своем, основанном на архивной документации исследовании, он показывает, что в 1930–1931 гг. было выселено (с отправкой на спецпоселение) 381026 семей общей численностью 1803392 человека[555]. В.Н. Земсков счел своей обязанностью констатировать следующее. «…Подлинная статистика не подтверждает имеющего широкое хождение в литературе утверждения о том, что во время коллективизации были раскулачены и выселены в отдаленные края якобы десятки миллионов крестьян. Например, А.И. Солженицын пишет: «… Был поток 29–30-го годов, с добрую Обь, протолкнувший в тундру и тайгу миллионов пятнадцать мужиков, а как-то и не поболе». Здесь допущено преувеличение более чем в 7 раз. Однако в публикациях зарубежных авторов (да и советских тоже) эта чисто предположительная, далекая от истины статистика А.И. Солженицына воспринимается как совершенно достоверная информация. В немалой степени это объясняется и тем, что до недавних пор подлинная статистика была строго засекречена»[556].

То же самое, может быть, с еще большим основанием можно сказать и о количестве жертв голода. Здесь особенно выделяется Р. Конквест, автор нашумевшей книги «Жатва скорби», опубликованной в Лондоне в 1986 году и вскоре переведенной на русский язык. Я не стану давать оценку этой работы, поскольку она в принципе мало чем отличается от всех его других работ, посвященных советской истории. Замечу лишь, что она выделяется крайней степенью тенденциозности, явной предвзятостью выводов, их запрограммированностью. Это, разумеется, не дает оснований отвергать с порога любые его оценки и факты. Хотя надо отметить, что факты часто подобраны более чем убийственные, и их опровергнуть невозможно. Что же касается общих оценочных данных числа жертв сплошной коллективизации и голода 1932–1933 гг., то здесь Р. Конквест принадлежит к числу тех, кто старается максимально завысить эти данные[557]. В посвященной данной проблеме литературе гуляют цифры чуть ли не порядка 15, а то и больше миллионов. Но это — не более чем политическая статистика, имеющая свои цели и призванная выполнить свои определенные задачи. Некоторые западные биографы Сталина называют цифру в 6 миллионов[558]. Отдельные российские специалисты считают, что от голода погибло, главным образом на Украине, от 4 до 5 млн. человек[559].

Доходит даже до прямых подтасовок фактов. Так, историк И. Зеленин с уверенностью, граничащей с прямой фальсификацией, утверждал: «Революция сверху» привела к гибели миллионов кормильцев огромной страны. По самым скромным подсчетам ее жертвами стали не менее 10 млн. крестьян, что подтвердил и Сталин в ответе на вопрос Черчилля»[560] . Очевидно, имеется в виду приведенный в начале главы отрывок из воспоминаний Черчилля о его беседе на эту тему со Сталиным. Читатель сам мог убедиться, что там шла речь отнюдь не о цифрах жертв репрессий, а о трудностях, с которыми сталкивался процесс коллективизации. Вообще надо заметить, что лишь человеку с каким-то фантастическим воображением придет мысль в голову, что Сталин самолично был способен сообщить цифры пострадавших. Тем более, что речь идет о таких страшных цифрах. Но это, так, к слову.

Окидывая мысленным взором события тех лет, необходимо соблюдать чувство временных пропорций. Иными словами, надо смотреть на прошлое не только с позиций сегодняшнего дня, но и с позиций того времени, о котором идет речь. Иначе мы будем иметь не реальную картину действительности, а некое подобие кривого зеркала. В этой связи позволю себе привести свидетельство тогдашнего американского посла в Москве У. Буллита. Его донесение в госдепартамент США было перехвачено и легло на стол Сталина. Последний внимательно, с карандашом в руке, ознакомился с этим донесением, сделав в нем свои пометы. Думаю, нет особой нужды специально оговаривать то, что посол не склонен был к приукрашиванию ситуации в СССР. Вот что он писал в Вашингтон: «Экономическое положение Советского Союза фактически не изменилось. Донесения о свирепствующем здесь голоде сильно преувеличены. Вместе с тем нельзя отрицать, что имеются обширные территории, где урожай был плохим и где будет ощущаться недостаток продуктов питания. Это относится к Поволжью, довольно обширным территориям на Украине и многим другим крупным зерновым районам. России придется затянуть потуже пояс и сократить экспорт зерна. Но хорошо организованная система распределения в значительной мере спасет положение. При ознакомлении в первую очередь с карточной системой, при помощи которой советы распределяют продукты, можно сказать, что голод среди населения при нормальных условиях является уже делом прошлого. Это может стать понятным… человеку, знавшему Россию при царе, когда даже в самые урожайные годы все же имелись области, где население голодало. Тот факт, что плановое хозяйство Советов и плановое распределение некоторым образом застраховали крестьянское население от голода, является достижением, которого никак нельзя недооценивать»[561].

Ссылками на подобного рода свидетельства я не имею намерения как-то приукрасить тогдашнее положение в стране. Просто речь идет о сопоставлении фактов и аргументов, ибо только таким путем можно не впасть в крайности и стать жертвой манипулирования цифрами и заранее сформулированных выводов.

Еще раз подчеркну, что не вижу резона полемизировать с теми, кто приводит все эти цифры жертв голодомора. Хочу лишь сказать, что, вне зависимости от того, что явилось причиной гибели множества людей (а были не только голод, но и эпидемии и т. д.), с моральной точки зрения оправдания нет и быть не может. И вместе с тем надо не упускать из виду, что такой слишком крутой перелом в жизни страны едва ли мог быть осуществлен безболезненно. Пусть читатель не расценивает мое последнее утверждение как некую апологию репрессий и тягот, сопровождавших, как некий зловещий естественный спутник, один из самых крутых переломов в нашей истории.

В целом по ходу изложения я уже дал более или менее взвешенную оценку политики коллективизации и тех проблем, которые она обрушила на страну. Достаточно подробно освещена и роль Сталина в проведении этой политики, показаны не только успехи, но и серьезные провалы, сопровождавшие реализацию сталинских планов. В период правления Сталина его заслуги в деле перевода деревни на коллективные рельсы расценивались в качестве одного из важнейших его вкладов в теорию и практику социалистического строительства. Официальная биография вождя специально подчеркивает новации, внесенные генсеком в решение проблем коллективизации. Они, как там указывается, сводились к следующим главным положениям, определившим успех дела коллективизации.

В развитие идей кооперирования, высказанных еще Лениным, Сталин

«1) всесторонне разработал вопрос о колхозной форме социалистического хозяйства в деревне;

2) показал, что основным и главным звеном колхозного строительства на современном этапе является сельскохозяйственная артель, как наиболее правильная и понятная крестьянам форма, дающая возможность сочетать личные интересы колхозников с их общественными интересами, приспособлять личные интересы колхозников к общественным интересам;

3) обосновал переход от политики ограничения и вытеснения кулачества к политике ликвидации кулачества как класса, на основе сплошной коллективизации;

4) раскрыл значение МТС, как опорных пунктов в деле социалистического переустройства сельского хозяйства и оказания помощи сельскому хозяйству и крестьянству со стороны социалистического государства»[562].