ВВЕДЕНИЕ
До чего прекрасны наши меньшие братья — животные! Они совершенно не скованы никакими условностями и ведут себя так, как подсказывает им мать-природа. До чего прекрасны дети в своей естественности! Они увлеченно играют, создают собственный мир, мало заботясь о том, во что они одеты, как и с кем нужно разговаривать и на какие темы. Мы, взрослые, на их фоне выглядим смешными, напыщенными, чопорными созданиями, сгибаясь под грузом проблем, которые сами себе создаем. Наша жизнь настолько перегружена ими, что мы используем любую возможность сбросить с себя это бремя, расслабиться там, где за нами никто не наблюдает, или попасть туда, где все ведут себя без условностей. Мы в истерически конвульсивных плясках трясемся на дискотеках, валяемся голышом на пляжах, рвемся на дачи, простаивая часами в дорожных пробках, только для того, чтобы отдохнуть от необходимости появляться на работе в галстуках, целыми днями рассуждать о прибылях и развитии производства, соблюдать определенные процедуры в общении с себе подобными.
Этикет — это невероятная обуза, это кодекс совершенно бессмысленных слов и телодвижений, которые сопровождают нас с рождения и до гроба и без которых нам… невозможно прожить! В этом и состоит главный дуализм нашего бытия. Бессмыслица, с одной стороны, и необходимость — с другой. «Credo quia absurdum est» («Верую, ибо это нелепо»), — сказал самый набожный и самый образованный из людей начала III в., христианский богослов Тертуллиан.
Мы искренне смеемся, когда герои блестящего философского фильма Георгия Данелии «Кин-дза-дза» выполняют два раза почтительный жест «ку» при виде полицейских или чиновников. А ведь мы ежедневно и по сто раз следуем подобным правилам, общаясь с нашими знакомыми, друзьями, родственниками. Поутру, собираясь на работу, мы прилаживаем к воротнику рубашки галстук — совершенно бесполезный кусок материи, в просторечии именуемый селедкой и не несущий абсолютно никакой полезной функции, кроме одной — придавать мужчине официальный вид. Встречаясь со знакомыми, мы обмениваемся рукопожатием, не осознавая смысла архаичного жеста. Встаем при виде вошедшей в помещение женщины и придвигаем ей стул за столиком в кафе. Для чего все это?
Соблюдать все эти многочисленные правила необходимо, поскольку в противном случае окружающие (безусловно, соблюдающие их) будут считать нас невоспитанными и безнравственными и будут соответственным образом к нам относиться. Обратите внимание, как относятся люди к пьяным. Их сторонятся. А как называют поведение психически больных людей? Неадекватным.
Для животного оказаться в изоляции от стада равносильно смерти. Изоляция от общества всегда была самым тяжелым наказанием для любого живого существа на планете. Человек, который ведет себя не так, как это принято в среде соплеменников, автоматически оказывается в одиночестве. Подвергнуться изгнанию всегда было пыткой, тяжелым испытанием. Люди предпочитают делать захоронение на кладбище, чтобы и после смерти сохранить некое единство.
Исследователи первобытных культур с неподдельным интересом пишут о громоздкой системе табу, которая господствовала в племенах. У них существовали табуированные рощи и камни, источники и предметы, даже люди. Но основная часть этой культуры в просвещенном обществе препятствует свободе и раскрепощению человека, являясь сложной и разветвленной системой запретов.
Можно сказать, что этикет на обыденном уровне является отражением общего состояния культуры нации. Правила этикета отчасти формируются на базе ритуала и традиции и во многом сохраняют с ними связь. Различить ритуальные действия и действия, продиктованные этикетом, бывает порой невозможно. Часто правило поведения является упрощенной и более применимой в новом обществе формой ритуала. Этикет призван утвердить уже существующие социальные отношения.
Этикет — часть общественной культуры. И потому одним из преобразований Петра Великого в России было создание свода правил — «Юности честное зерцало». Эта книга была составлена по его указу из сочинений разных авторов (в числе составителей был знаменитый полководец и ученый Яков Брюс). Она содержит советы молодым людям как общего нравственного, так и поведенческого характера. В кодексе европейский этикет адаптирован к русским условиям, способствуя распространению нового быта в эпоху Петра Великого.
Светский этикет XIX в. сменился в XX в. советским. В конце того же столетия ему на смену пришел российский этикет, который, к сожалению, формируется не в традиционных рамках поведения, а на манерах голливудских киногероев. В связи с этим возникла необходимость в создании книги, которая помогла бы нашим соотечественникам достойно вести себя в обществе не только в нашей стране, но и за рубежом.
Глава 1
ПОНЯТИЕ ОБ ЭТИКЕТЕ
Манера держать себя всегда должна быть в согласии с обликом человека и его природными склонностями. Мы много теряем, присваивая себе манеру, нам чуждую.
Франсуа де Ларошфуко
Принято считать, что классические системы этикета сформировались в Англии и Франции. На приемах при дворе короля Франции Людовика XIV (1638–1715) гостям раздавали карточки (буквально — этикетки) с изложением того, как они должны держаться. Однако само понятие «этикет» как свод определенных правил поведения людей зародилось гораздо раньше. Европу вряд ли можно назвать родиной этикета. До наших дней дошли памятники культуры Древнего Египта с его сложной системой внутридворцовых отношений и дипломатическими церемониями. Сохранились многочисленные записи на глиняных табличках древних шумеров, которые имели обыкновение фиксировать все, будь то предметы, необходимые для храмового обмена, или дары, предназначавшиеся божеству (такие документы удостоверялись оттиском цилиндрической печати).
В Древней Индии этикет существовал в рамках кастовой системы. Брахмачарин (ученик) должен был знать правила общения с представителями и высших, и низших каст.
В Древнем Китае к 1-му тысячелетию до н. э. были выработаны нормы поведения, именовавшиеся «ли», которые позднее были зафиксированы в трех трактатах — «Чжоу-ли» («Чжоус-кие церемонии»), «И-ли» («Обрядник») и «Ли-цзы» («Записки о церемониях»). Эти тексты представляют собой сборники правил поведения, проведения различных обрядов и регламентируют всю общественную жизнь до мелочей в соответствии с иерархической системой Древнего Китая. Например, император (сын неба) имел право на семь алтарей (мяо) в своем храме предков, князья (чжухоу) — на пять, сановники (дафу) — на три, а обычные чиновники (ши) — только на один. Мужчины должны были ходить по правой стороне улицы, а женщины — по левой, и так далее. Правила, записанные в книге «Чжоу-ли» (скорее всего, составленные во второй половине I в. до н. э. Лю-сяном и Лю-синем), воспринимались не как человеческие установки, но как отражение небесного порядка.
История донесла до нас разговор Конфуция (552/551—479 до н. э.) с его сыном о правилах: «Если ты не будешь учить правила, у тебя не будет ничего, на чем утвердиться».
Текст «Ли-цзы» учили в школах как эталон правильного поведения. Знание правил поведения и их неукоснительное исполнение в соответствии с традицией были особенно важны для образованных верхов и являлись залогом успешной карьеры. Но некоторые положения были также необходимы и для простолюдинов, ибо, как отмечено в первой главе книги «Чжоу-ли», правила взаимоотношений должны соблюдаться всеми, так как именно этим человек отличается от животных.
Начало системы придворного церемониала в Европе было положено в Древней Греции и до тонкостей разработано в Древнем Риме на протяжении почти 800-летнего существования государства. Римлянин не мыслил себя вне общества, и потому его всю жизнь от младенчества до могилы сопровождали церемониалы. Брак, рождение и воспитание детей, богослужение, ведение войны, поддержание мира — все регулировалось системой жестко регламентированных правил и церемоний.
Из истории этикета. Римские триумфы
Пожалуй, своей вершины римский церемониал достиг в праздничных шествиях — триумфах, посвященных победам римского войска при возвращении домой. Триумфальные церемонии вырабатывались веками. Обычай при вступлении солдат в город приносить благодарение богам, даровавшим им победу, превратился в грандиозные триумфальные шествия (а спустя века — в воинские парады). С течением времени триумф стал допускаться лишь при наличии целого ряда условий. Он считался высшей наградой военачальника, которой тот мог удостоиться, если имел особый сенатский жезл — imperium (лат. — власть), дававший его обладателю широчайшие полномочия, и вел войну в качестве главнокомандующего, не подчиняясь власти другого полководца. Триумфом могли награждаться обыкновенные магистраты (консулы, преторы, проконсулы и пропреторы), диктаторы и лица, получившие высшую власть (imperium extraordinarium) в силу особого народного постановления. Триумф определялся сенатом, но иногда, если сенат отказывал в триумфе, военачальнику удавалось получить его в силу постановления народного собрания, как это было, например, с диктатором Марцием Рутилом (первым из плебеев).
Триумф давался лишь по окончании войны (бывали и исключения), и притом такой, которая сопровождалась тяжелым поражением вражеского войска. Существовало правило награждать триумфом лишь в том случае, если было убито не менее пяти тысяч врагов.
Полководец, добивавшийся триумфа, ждал решения вопроса, находясь вне городской черты, ввиду того что вступление в город магистрата, не сложившего еще imperium, не допускалось. В таком случае и сенат собирался за городом, на Марсовом поле, обыкновенно в храме Беллоны или Аполлона, и там выслушивал полководца. В силу специального закона триумфаторы получали imperium в день своего триумфа в городе. В этот день участники триумфа собирались рано утром на Марсовом поле, где в это время в общественном здании (villa publica) пребывал триумфатор. Последний облачался в особый роскошный костюм, подобный одеянию статуи Юпитера Капитолийского. Он надевал вышитую пальмовыми ветвями тунику (tunica palmata), украшенную золотыми звездами пурпурную тогу (toga picta), позолоченную обувь. В одну руку брал лавровую ветвь, в другой держал богато украшенный скипетр из слоновой кости с изображением орла наверху; на голове его был лавровый венок.
Триумфатор ехал стоя на круглой позолоченной колеснице, запряженной четырьмя конями. Когда Камилл впервые запряг во время своего триумфа белых коней, это было встречено в публике ропотом, но впоследствии белые кони во время триумфа стали обыкновенным явлением. Вместо лошадей иногда впрягались слоны, олени и другие животные. Триумфальная колесница составляла центр всего шествия, которое открывалось сенаторами и магистратами. Сзади шли музыканты (трубачи).
Для публики, теснившейся по всему длинному пути процессии в праздничных костюмах, с венками из цветов и зелени в руках, особенный интерес представляла та часть шествия, в которой победитель старался блеснуть объемом и богатством захваченных во время войны трофеев. В древнейшую эпоху, пока Рим вел войны со своими бедными соседями, трофеи были просты: в основном это были оружие, скот и пленники. Но когда Рим стал вести войны с богатыми странами Востока, победители привозили иногда так много добычи, что приходилось растягивать триумф на два-три дня. На особых носилках, на колесницах или просто в руках несли и везли множество оружия, вражеские знамена, впоследствии также изображения взятых городов и крепостей и разного рода символические статуи. Интерес представляли таблицы с надписями о подвигах победителя или с объяснениями значения проносимых предметов. Иногда это были редкие звери из завоеванных стран, произведения искусства. Из стран, где утвердилась эллинистическая культура, особенно из Греции, Македонии и др., вывозилось для триумфа много художественных сокровищ, драгоценной утвари, золотых и серебряных монет в сосудах, а также драгоценных металлов не в деле, иногда в громадных количествах. Участвовали в процессии также золотые венки, поднесенные победителю в разных городах: во время триумфа Эмилия Павла их было около 400, а во время триумфов Юлия Цезаря в честь побед над Галлией, Египтом, Понтом и Африкой — около 3000.
Жрецы и юноши сопровождали белых жертвенных быков с позолоченными рогами, украшенных гирляндами. Особенно ценное украшение триумфа составляли в глазах римских полководцев знатные пленники: побежденные цари, их семейства и помощники, вражеские военачальники. Некоторых из пленников во время триумфа убивали по приказу триумфатора в особой тюрьме, находившейся на склоне Капитолия. В более раннюю эпоху такое избиение пленных было обычным явлением и, вероятно, имело первоначально характер человеческой
