совершить этот путь.
Небольшая, отлично построенная и великолепно снаряжённая, она, казалось, должна была пройти путь без больших затруднений.
Но... бывают годы сильных морозов, очень низкой среднегодовой температуры, и тогда плавание во льдах становится очень трудным. Полярники говорят: «тяжёлые льды». Амундсен встретился именно с такими тяжёлыми льдами.
Понадобился целый месяц, чтобы пройти Карское море.
1 сентября «Мод» подошла к острову Диксон. Тут были приняты на борт дополнительные запасы горючего, и яхта двинулась дальше. 9 сентября, она миновала мыс Челюскин — самую северную точку Азии, а четыре дня спустя у восточного берега Таймырского полуострова попала в непроходимые льды и остановилась. Местность малоподходящая для зимовки: плоский берег и рядом два небольших островка, едва возвышавшихся над уровнем океана. Никакой защиты ни от суровых ветров, ни от льдов. Однако выбора не было. Пришлось остановиться здесь, около этих небольших островков, в надежде, что они спасут яхту от напора льда.
Яхту поставили в ста пятидесяти метрах от берега, где участники экспедиции и решили построить два домика: один для собак и другой для обсерватории.
30 сентября оба домика были закончены, а когда наступили сильные холода и метели нанесли горы снега, экипаж принялся строить вокруг яхты снеговую и ледяную стены, чтобы защитить её от суровых ветров. Стена была возведена вровень с палубой, в одном месте сделали пологий спуск с яхты на лёд и вместо перил протянули канат.
Казалось, всё обещало благополучную зимовку.
Как всегда на зимовках, Амундсен в определённый час выходил на прогулку, считая, что такая прогулка необходима для поддержания здоровья.
В одно октябрьское утро он вышел на палубу, где его встретила любимая собака. Амундсен взял её на руки. В это время на него налетела другая собака, Якоб, и, ласкаясь, с такой силой толкнула его лапами в бок, что Амундсен полетел вниз головой с высоты более трёх метров прямо на лёд и почти потерял сознание от дикой боли. Вистинг бросился к Амундсену, поднял его, помог подняться на судно. Когда-то Вистинг обучался уходу за больными. Осмотрев Амундсена, он нашёл у него перелом плеча. Боль была настолько острой, что Амундсен не выносил никакого прикосновения к плечу, однако Вистингу всё же удалось прибинтовать руку к туловищу больного, и он заставил его пролежать восемь дней в постели.
Но люди сильной воли умеют побеждать боль. Это правило Амундсен внушал себе с детства. Через две недели он уже бродил с перевязанной рукой по палубе, а ещё через неделю стал спускаться на лёд и совершать обычную ежедневную прогулку.
8 ноября он вышел на палубу рано утром, когда было ещё темно. Ласково повизгивая, подбежал к нему Якоб. Вместе с ним Амундсен спустился на лёд и остановился у носа яхты. Якоб весело побежал вперёд и скрылся в полумраке. Вдруг Амундсен услышал какой-то свист. Это дышала мчавшаяся со всех ног собака. Вслед за ней из темноты вынырнула громадная белая медведица с медвежонком. Увидев человека, она остановилась и от удивления присела на лёд, как раз возле спуска. Несколько мгновений Амундсен и медведица смотрели друг на друга. Никакого оружия при нём не было, да к тому же одна рука висела на перевязи. Он бросился бежать на палубу. Медведица одним скачком догнала его и тяжёлым ударом лапы сбила с ног. В это мгновение на медведицу налетел Якоб. Медведица повернулась к нему, погналась за ним... Амундсен вскочил на ноги и вбежал в каюту.
«На этот раз гибель моя была совсем близка — ближе, чем когда-либо в моей жизни», — записал отважный путешественник в своих воспоминаниях об этом событии.
Медведица когтями оцарапала ему спину. Раны на спине были несерьёзные, но в плече снова появилась резкая боль и рука висела как плеть. Он не мог держать карандаш.
По нескольку раз в день он садился на стул и, плотно прижавшись к спинке, левой рукой поднимал правую, больную руку вверх, сколько мог. Боль была невыносимая. Однако Амундсен упорно повторял упражнение раз за разом. Месяца через два он уже мог поднять правую руку до лица, а ещё через некоторое время рука, по его собственным словам, «пришла в порядок». Только что же это был за «порядок»? Да, рука вполне действовала. Однако когда два года спустя в Сиэтле врачи сделали рентгеновский снимок плеча, они были чрезвычайно изумлены: плечо срослось совсем неправильно — рука не должна бы действовать. Тем не менее она действовала, двигалась, как вполне здоровая. Силой воли Амундсен заставил её действовать.
Ещё более поразительное самолечение Амундсен провёл при другом несчастном случае.
В ту же зиму Амундсен делал как-то наблюдения в обсерватории. Горящая лампа начала выделять ядовитые газы. Увлечённый работой, Амундсен вначале ничего не замечал. Вдруг у него закружилась голова, сердце начало давать перебои. Почти теряя сознание, он успел всё же выбраться из домика на свежий воздух. Ядовитые газы отравили его. Ужасное сердцебиение мучило его много дней. Он не мог даже подняться по трапу на палубу — такие острые боли ощущались в сердце.
И вот Амундсен начинает лечить своё сердце. «Если человек захочет переделать себя, он этого добьётся», — это было для него законом. Он верил, что изумительные целительные силы заложены в самом человеке. Разве можно было ему забыть о том, каким слабым и хилым был он в детстве и юности? Значит, и сейчас можно было побороть болезнь.
Сначала Амундсен медленно ходил по каюте, приучая сердце к правильной работе. Через несколько недель он начал выходить на палубу. Потом на лёд... В конце концов боли в сердце прекратились, оно окрепло и работало нормально.
В 1922 году, будучи в Лондоне, Амундсен зашёл к специалисту по сердечным болезням. Тот сказал ему:
— Ваше сердце в таком состоянии, что вам надо прекратить всякую физическую работу, если вы хотите протянуть ещё несколько лет.
А через девять месяцев после этого совета Амундсен совершил переход на лыжах с мыса Барроу до города Ном, делая по сто километров в день!
Расстояние между этими пунктами равнялось тысяче шестистам километрам!
Рассказывая об этих случаях из своей жизни, Амундсен вовсе не хотел посрамить медицину. Нет! Он относился к ней с уважением. Он только хотел показать, чего может достигнуть человек, если им руководит чувство долга.
Три несчастных случая — падение на лёд, стычка с медведицей и отравление газом — сильно угнетали Амундсена на первой зимовке.
А тут ещё суровая зима и не менее суровая весна. Льды не вскрывались дольше, чем обычно. Наконец пришло долгожданное лето. «Мод» была готова к дальнейшему плаванию. А льды всё так же крепко держали её в оковах. Вдали, за островами, океан уже вскрылся. Только тысяча метров отделяла яхту от вольной воды. И Амундсен невольно вспомнил своё сидение на «Бельгике» во льдах Антарктики и тот способ, с помощью которого «Бельгику» вырвали из оков.
Если там удалось вырваться, то удастся и здесь.
И экипаж «Мод» принялся за работу! Сам Амундсен и его спутники просверлили во льду по прямой линии от яхты до открытой воды пятьдесят скважин, заложили в них динамит и одновременно взорвали. Увы! Эффекта не получилось! Во льду не было заметно никаких трещин. Ледовая преграда оставалась такой же крепкой, как и до взрывов. Тем не менее Амундсен был убеждён, что взрывы дадут свои результаты. По навигационным таблицам он установил, что уровень самой высокой воды должен наблюдаться в ночь на 12 сентября. Он надеялся, что вода в эту ночь поднимет лёд, незаметные трещины вскроются, и «Мод» вырвется из оков.
Наконец наступила эта желанная ночь. Машины «Мод» были подготовлены к работе ещё с вечера. Весь экипаж собрался на палубе. Удастся ли им вырваться? Вскроется ли ледяное поле? Вот вопросы, которые волновали всех. А ночь была изумительная. Амундсен никогда не видел такой красивой полярной ночи. Всё сверкало в лунном свете. Белые медведи бродили по ледяным полям. И, споря с лунным светом,
